Строго говоря, у мужчин два способа мыть посуду.
Первый: не мыть вообще. Пусть валяется в мойке и вокруг, пока не станет плодородным слоем.
Второй – тотальное погружение. Если мужчина берется за это дело – все остальное для него исчезает. Нет больше матчей «Спартака», нет губастой Тани, секретарши директора, нет загадок Вселенной. Ничего нет. Есть только сковородки, ложки, тарелки. Мужчина берет соду, моющее средство, шампунь жены и начинает рьяно натирать каждую задрипанную вилку, пока та не заблистает как брошь Марии-Антуанетты. Он не слышит ничего, без толку обращаться к нему с вопросами или даже включать на полную мощь Аллу Пугачеву. Нет. Он в состоянии мыльного транса. Например, я однажды так пропустил августовский дефолт 98-го года. Жена мне что-то тревожное говорила, услышала в новостях, но я не воспринимал ничего извне. Всё чепуха, ничего не волнует. Огромный мир замкнулся для меня в тарелки круг и вилки без конца.
…А потом, когда мойка становится пустой, мужчина оглядывается в тоске: как, уже всё? Ну хоть какую-то чайную ложечку? Совсем ничего?
И это состояние чем-то похоже на хандру после бурной ночи с лихими подружками. Опустошение.
Мужчина понуро уходит. Чтобы вернуться к мойке через неделю. Или год.
