Угораздило меня однажды снять квартиру снизу по диагонали от соседа типа «утренний долбак». Любил этот долбак три вещи – дрель, перфоратор и болгарку. Любил так сильно, что через два года я тоже немножко дрель полюбил, как меньшее зло. А вот к болгарке и перфоратору привыкнуть так и не смог. И была у него жена-юрист. Она прямо так и гавкала откуда-то из недр этого бетонного дрочилища: «Эдя, я юрист, пусть вызывают милицию, я разберусь!» Но сама из пещеры не выползала, так что неизвестно – была ли она на самом деле юристом, или так просто жути на путников нагоняла. Юриста-то от человека я сразу по виду отличу.
И вот, как только наступит жыдославный шаббат, или недиля християнська – день, созданный Панбогом для привыкания к Царствию Небесному – этот ремонтажный сатанист с утреца берет свои свердлы, и начинает вызывать Диавола по всему стояку. Один раз, кажется, таки вызвал, потому шо неделю ходил с шыкарным фонарем (именуемым в сатанинских инкунабулах «латерной») под глазом, а его цепная юристка даже на «откройте, телеграмма!» не отзывалась.
Но сила пиздюлей скоро развеялась, а после этого электродрочила поменял тактику. Вместо того чтобы рубить бетон длинными очередями, он трусливо давал две-три «троечки» поверх бруствера и затихал минут на десять, тревожно прислушиваясь – не прилетит ли ответка? В общем, шо так, шо эдак, выспаться было невозможно. Я поднимался к нему несколько раз, разговор через дверь сводился примерно к «Что вам нужно? – Чтобы ты сдох немедленно, сука ебаная!» - и потом, после короткой паузы, осторожное: «Вы, наверное, квартирой ошиблись…»
Ага, ошибся – когда снимал квартиру.
***
Я понимаю, что ситуация банальна, как оливье – почти каждый встречался с такими древоточцами и задавал себе вопрос: что, блять, можно сверлить столько лет подряд? Логово этого урода давно уже должно было быть похожим на лунную поверхность – дырка на дырке, и в дырке тоже дырка. Заделывал он их што ли раствором в редкие минуты тишины по ночам?
Ненавидели его всем домом, но я, кажется, страдал особенно. Физически держался только благодаря ресурсу молодого организма, а морально тем, что представлял перед сном, как у табуретки подламывается ножка, этот ебаный пильщик в падении отхватывает болгаркой голову жене-юристу, и уезжает на кичу лет так на десять – сверлить дырки в макаронах. Мечты-мечты... Но сдавал я сильно, и даже на работе два моих работодателя, крымских бандита, поинтересовались – не сильно ли я бухаю девок на выходных, так что на мне лица нет в понедельник? Береги здоровье, говорили они, братуха, – здоровье, после мамы, это самое важное в жизни. Сотрудником я был ценным, поскольку умел не только в Дюка Ньюкема, но и в базы данных, имел право подписи и вел кассу.
Я рассказал им все, как есть. Бандиты-учредители сочувственно покачали бритыми бошками и предложили завалить нахуй сверлильщика в рассрочку. То есть, завалить сразу, а рассчитаюсь я постепенно, из зарплаты. То есть, не совсем завалить, а там конечности повредить, задние-передние, челюстно-лицевые... Не знаю, жадность во мне победила или милосердие, но я отказался.
И однажды зашел к точильщику просто так, не дожидаясь гармыдера с грохотом. Чувак такого западла не ждал, и неосторожно открыл мне дверь. Стоим мы друг напротив друга, как ковбои у Серджио Леоне под музыку Морриконе, у него в руке электрическая дрель, у меня – газовый пистолет. А где-то в логове тревожно ворочается юристка, но на свет не выходит.
Внезапно эта сволочь меня спрашивает: ну а что ему делать? В рабочие дни он не может сверлить, нанять бригаду рабочих дорого, ремонт надо заканчивать, и если бы ему дали поработать, а не дергали каждые полчаса, так он через годик-другой и закончил, аминь. Хуй его знает, какой там у него ремонт, может ему нужна дырка в другое измерение, но, в общем, получается, что все еще и виноваты перед этим свердловским ударником. И вопрошает постоянно: «А что мне делать? Ну вот что мне делать?»
Я сел на ступеньку, подпер голову пистолетом, и сделал вид что задумался. Потом вздохнул и говорю – понимаешь, чувак, ты сейчас хочешь сделать меня соучастником твоей бытовой неустроенности, и для этого предлагаешь мне разделить проблему. Чтобы у меня голова болела не только от твоей свербежки, но еще и от мыслей – как тебе помочь сверлить быстрее, лучше и больше. Причем, исключительно по твоим техническим заданиям: сверлить много,бесплатно и когда тебе удобно.
Ты, говорю, не один такой хитровыебанный в доме. Вон старый чорт с третьего этажа ставит после работы между скамейками свой «пирожок», затыкая им вход в подъезд. На первом куркули «утеплились» кирпичом, вынеся слой цеглы на лестницу – так что теперь рояль в дом хуй затащишь, а на седьмом этаже второй год стоит диван, потому что вынести его бабка не может. И все единогласно вопрошают: «А что нам делать?» У меня есть ответы на эти вопросы. Бусик ставить на стоянку, кирпичом обкладывать изнутри квартиры, а не снаружи, а диван пусть вынесут специально вызываемые для этого люди из телефона. Но все это будет стоить денег.
Вам же не нужны обычные решения, вам нужны экономные. А самая правильная экономия – это взвалить свои расходы на тех, кому ваши проблемы мешают жить. Типа взять в заложники, и обещать выпустить только после выполнения требований. Такшо вопросы «а что делать?» задаются не для получения результативных ответов, а исключительно для того, чтобы человек побился головой о неразрешимость типа «и рыбку съесть, и на хуй не сесть», и признал вашу правоту – а нечего делать! Терпеть надо! Проскальзывать мимо «пирожка» в дом, втягивая живот, тушить дважды в год горящий от бычков диван и просыпаться на Пасху в шесть утра под ебаный перфоратор.
Я, говорю, работаю с персоналом и могу развязывать чужие проблемы своими методами. Есть у меня два кладовщика, не сильно трудолюбивые, зато очень любознательные. Один постоянно спрашивает – как можно дожить до зарплаты без аванса, а второй – как делать инвентаризацию по двум тысячам наименований еженедельно? Первому я отвечаю, что дожить очень просто: точно так же, как с авансом, только без аванса. А со вторым охотно соглашаюсь – хуй его знает, как сделать эту инвентаризацию. Но к понедельнику она должна быть сделана. Иначе придется научиться доживать до зарплаты еще и без зарплаты.
И, как ни странно, методы действуют – главное не впрягаться в чужие проблемы, и не давать советов. Потому что цель у людишек не получить от тебя совет, а сплавить тебе проблему. А это – разное.
«Ага!» - заорал дрелевик – «Вот видите, мои проблемы вас не волнуют, так почему меня должны волновать ваши?» - и, воспользовавшись тем, что я отвлекся, шмыгнул внутрь своей берлоги под юридическое прикрытие жены. После чего зажужжал как-то особенно мерзко и злобно.
Я опять вздохнул, спрятал газовик, и пошел к себе, подсчитывая – за какой срок я смогу погасить кредит на киллера?
***
А утром эти грызуны бетона заявились ко мне всем семейством. Оказывается, кто-то ночью пассатижами выдрал у них электропроводку в щитке и раздавил пластмассовый выключатель. Я отверг с порога все обвинения, но отметил, что саму акцию одобряю и всячески поддерживаю.
- Ну, вы хоть знаете, кто это мог сделать? – вопрошал сосед, а жена его выражением лица угрожала мне статьями за укрывательство и недоносительство.
Я отвесил себе такой фейспалм, шо чуть не выбил глаз, а по площадкам пошло эхо.
- Нет, не знаю, - сказал я, - но хороший человек, дай бог ему здоровья. Неопытный только – по правилам надо было еще вам замок эпоксидкой залить, или левый ключ в двери сломать. И телефонный провод повредить. Тогда было бы вообще неперевершенно, пришлось бы или по веревке спускаться, или в окно волать «помогите-помогите!» Но ничего, партизанский опыт к пацану придет, акция явно не последняя.
Ты (говорю я грызуну) вчера доказывал мне, что твои проблемы автоматически становятся моими, потому что я в цепи твоей бестолковой жизнедеятельности являюсь, так сказать, заземлением. И пришел ты ко мне исключительно потому, что решил – йеа, удалось тебе повесить свои беды на чужую шею! И я отныне буду думать не о том, как заставить тебя не сверлить по субботам, а как помочь тебе досверлить все дырки в мире, робко рассчитывая, что, в конце концов, напившись досыта человечьей крови, ты угомонишься и дашь мне выспаться. Так вот, появилась неведомая сила, создающая тебе проблемы, которые невозможно переложить на окружающих. Неразменный пятак. Человек, который вернул тебе ответственность.
Даже если я буду знать кто этот благодетель, зорро, дубровский, человек-паук и неуловимый мститель, я ему дам пересидеться от сбиров и опричников у себя в хате, перебинтую раны и выведу через черный ход на улицу. И даже имени не спрошу, благословив напоследок.
- Да может просто хулиганы, - сказала жена-юридичка своему дятлу на грани слышимости, - мало ли, кому-то из малолеток нечего делать. Накурятся клея и вандализмом занимаются. Если бы мы кому-то мешали, нам бы люди так и сказали. Серьезные люди, а не такие, как этот… который в шортах по квартире ходит.
Им сразу стало как-то спокойней, потому что хулиганы есть зло стихийное, а не адресное, и пошли они нахуй, чинить свой щиток, стеная и угрожая неведомо кому юридическими последствиями, которых, как вы понимаете, не было, аминь. А я пошел спать до обеда, ибо был шаббат.
***
Ах, да. Щиток разнес мой глухонемой сосед, которому было похуй на все перфораторы в мире. Просто я умел говорить на одном с ним языке, и угостил его пивом. В любом случае, разбить текстолитовый рубильник намного человечнее, чем коленную чашечку.
Да и дешевле, энивей, с тем же результатом.
