С нежностью и благодарностью вспоминаю советское телевидение. Как же нам повезло, что у нас было советское телевидение.
Но по порядку. Захожу утром к младшей дочке, взять на прогулку. Сейчас же внезапные каникулы в Москве. А у нее включен мульт – то ли про щенков, то ли про фей, то ли про розовых лошадок. Какой-то детский канал. Экран на полстены.
Эх, говорю, что же ты еще не собралась?
«Ой, да, ща…» – отвечает дочь, глядя не на меня, а на фей с щенками.
И я начинаю приносить ей одежду, ибо понимаю: с этими тупыми феями мы будем собираться еще час. Кое-как одеваемся. Дочка так и смотрит на экран. Выключить не дает.
И я знаю: дочери в общем по фигу, что там на экране, кто мельтешит. Лишь бы мельтешили и говорили пискляво.
Наконец, выходим из квартиры. Зловещие феи еще кричат нам в спину. «Э, стоять! Хрен ли мы тут мельтешим и пищим? Стоять!».
Дочка пытается обернуться, но я уже выношу ее чуть ли не на руках. Прихватив самокат. Потом долго гуляем, прекрасно гуляем, весело гуляем. Никаких фей и розовых лошадок.
У нас-то как было? Смотреть просто нечего. Ну передачей типа «Выставка Буратино» наслаждались лишь совсем извращенцы, а среди нас таких не было. На каникулах могли показать капитана Немо, с утра. И всё. А так – сплошной «Ленинский университет миллионов» и «Передовая школа животноводства» (эту, кстати, вел папа Константин Эрнста). И потому – к черту этот телевизор, даже цветной.
Мы гуляли. Целыми днями. Мы носились по дворам, паркам, закоулочкам. Мы влезали в страшные подвалы. Мы забирались на крыши, откуда нас гоняли злые жильцы. Мы постигали мир сами, руками, ногами.
Нашими феями были тетки из жэков. От которых было так весело убегать.
Мы рисковали. Мы дышали. Мы жили.
Как же нам повезло, что у нас было советское телевидение.
