Я сам из Беларуси, и в этой сфере уже девять лет. Начинал водителем катафалка, через два года стал работать на себя. Мне с детства нравилось помогать людям, сопереживать им.
Я бы не сказал, что работа жутковатая. Жутковатая — это когда ты санитар в морге.
У нас сложно, когда люди умирают скоропостижно. Когда человек 35 лет пошел на работу, упал в подъезде и умер. С его родственниками трудно работать. А на детей я вообще не выезжаю. У меня своих трое маленьких. К счастью, чаще всего умирают бабушки и дедушки, к чьему уходу готовились. Поэтому в целом работать терпимо.
Я горжусь своей работой, да. Не каждому это дано. Она дает мне ответы на многие жизненные вопросы. Я даже пошел отучился на психолога. Провожу ритуальную церемонию и всегда анализирую, даже записи какие-то делаю. Хочу в будущем книгу написать, даже название есть — «Занавес». О всяких деталях по части смерти и похорон, которые скрыты от других.
О запахах «подснежников»
Первое время меня тошнило. Приезжаешь в морг забирать покойного, а в соседней комнате идет вскрытие «подснежников» — людей, которые умерли зимой, а обнаружили их по весне. Это не описать. Слышно даже на улице.
Знакомый как-то делал эксгумацию на кладбище и случайно наступил на часть тела кирзовым сапогом. Потом в этих сапогах сел в машину — три месяца стоял запах.
Что происходит с человеком после смерти? Появляются трупные пятна, начинает проступать синева. Запах, конечно, есть, но все зависит от ситуации. Если человек сгорел на пожаре, то это запах гари, я бы сказал, даже шашлыка. При обычных смертях — запах теплой крови. Если человек лежачий, там уже запах медикаментов. К счастью, я уже не чувствую никаких запахов — привык.
Хотя до сих пор сложно работать с покойными, которые пролежали несколько суток. У человека внутри уже идет процесс брожения, начинают выходить физиологические жидкости, изо рта может сукровица сочиться.
О первых похоронах
Самым первым покойным, которого мне пришлось хоронить, был 16-летний парень. Я тогда еще водителем был. Мы его забирали из больницы и везли в общежитие на Маяковского. До сих пор помню, как его мать убивалась. У нее не было мужа. Все общежитие вышло на прощание. Мне тогда было не по себе: он молодой, мне 23 года. И друзья у него моего возраста были.
А на «свои» первые похороны в качестве агента забыл людям продать гроб. Вернее, не посчитал его в смете. Пришлось купить его за свой счет. Так что первые похороны у меня получились бесплатными. Я решил, что неэтично звонить: «Слушайте, я забыл гроб посчитать». До сих пор так не делаю. Если ошибся — это мои проблемы.
Об алгоритме и человеческой растерянности
На мне организация похорон от начала и до конца. Сразу оговариваем с заказчиком все моменты. Он выбирает гроб, веночную продукцию, крест, определяется со временем прощания.
Потом еду в ЗАГС за свидетельством о смерти. Если заказчик говорит, что у покойного нет вещей, направляюсь в морг. Смотрю, какой нужен размер, покупаю все необходимое. Занимаюсь доставкой тела в ритуальный зал, а затем на кладбище. Люди должны скорбеть, а не думать, куда бежать.
У меня есть алгоритм, я знаю, как делать все шаг за шагом. А люди начинают действовать хаотично. Одни поехали туда, другие туда — а там обед. В два дня уложиться не могут. Агент всем этим занимается и просто берет свой процент.
Для людей это выходит дешевле. Потому что они растеряны, где-то с них чуть больше взяли.
У меня были заказчики, которые в первый раз обращались ко мне, вторые похороны организовывали сами и потом снова со мной связывались.
О ценах и рекомендациях
Мы хороним людей любого уровня и класса. Цены у нас одинаковые для всех. Не раз замечал: чем человек богаче, тем старается подешевле заказать: «Это ж бабушка, какая ей разница». А люди, которые еле сводят концы с концами, будут на все последние деньги хоронить. Они берут в долг, они готовы взять в кредит. Мне кажется, чем беднее люди, тем меньше расчета — больше любви.
Богатые заказчики готовы за каждую копейку тебя удавить: «А почему ваши услуги столько стоят, а можно скидку?» Я в такой ситуации говорю: «У меня трое детей. Я вам их привезу на один день. Вы их прокормите, и я вам сделаю бесплатно».
Агенты — тоже люди разные. Есть те, кто видит, что у заказчика машина дорогая, и цены взвинчивают. Мне нужно просто прокормить свою семью. Поэтому у меня 80% клиентов — по рекомендации.
Самые дорогие похороны у меня заказывал мужчина из России, у которого тут умерла мать. Мы общались с ним только по телефону. Он попросил купить все за свой счет, предоставить чеки, которые потом должен был оплатить. Похороны обошлись в четыре тысячи долларов. Половину суммы ушло на гроб-саркофаг. Было три автобуса для гостей, катафалк на хорошем уровне…
В среднем стоимость похорон выливается в 1000-1600 белорусских рублей [30-50 тысяч рублей].
О голосе, который нужно «сделать» в 5 утра
«Клиентов» своих, конечно, не боимся, хотя всякое бывает.
Как-то вечером мы с напарником отвозили в морг бабушку. Он ехал на катафалке, я на своей машине. Занесли бабушку в морг, а напарник оставил задние двери в катафалке открытыми. Когда мы поехали обратно, вижу — друг из катафалка буквально на ходу выпрыгивает. Оказалось, пока нас не было, в катафалк залез кот. А там ширма сзади, ничего не видно. Но слышно, что кто-то ходит! У напарника волосы на голове зашевелились.
Работаю круглосуточно. Ночью обычно выезжать не приходится. Чаще люди звонят за консультацией. У людей умер человек, и они не знают, как дальше действовать. В основном звонки поступают ближе к 12 часам ночи или уже с утра, когда семья просыпается и обнаруживает человека мертвым. Я в это время, конечно, нахожусь дома. Самое сложное — сделать голос в пять утра таким, как будто ты не спал вообще.
О похоронах и кремации
Многие заказчики спрашивают, можно ли взять гроб для кремации напрокат. У нас такого нет, но люди где-то наслушались. Я шучу: «Конечно, можно. Только там уже 24 человека полежали — может быть запах». Люди отвечают: «Нам бы первыми».
Или говорят: «Ай, какая разница, гроб все равно не сжигают». Сжигают. В крематории на самом деле все цивильно и красиво. Все работники ходят чистыми. Это не какие-то кочегары, как из фильма, которые в печку труп баграми заталкивают. Стоит немецкое оборудование, в котором есть датчики: пока гроб не поставишь, печка не закрывается.
Сейчас люди все чаще усопших кремируют. Я тоже сторонник кремации, хотя бы потому, что у нас много онкобольных. Еще 5-6 лет назад болели только те, кому за 60. Сейчас уходят люди 30-35 лет. И их всех в землю закапывают. Кто знает, как грунтовые воды потом все это разносят? У каждого есть дети.
Я бы не хотел, чтобы мои родные уходили раньше 70 лет. Я бы вообще все кладбища позакрывал.
О взаимовыручке конкурентов
Да, у нас есть конкуренция. Многие, как и я, поработают водителем и уходят в ИП. Это нормальное желание — работать на себя. Пускай ты будешь меньше зарабатывать, но ты сам себе хозяин.
Со многими агентами я дружу, мы обмениваемся заказами: где-то не справляешься или за город уехал отдыхать.
Больше трех похорон одновременно стараюсь не брать. Можно крест перепутать: вместо католического купить православный. И люди потом будут говорить: «У нас же католик». А ты просто забегался. Лучше отдать заказ другому агенту, потом он тебя отблагодарит так же.
Есть агенты, которые узнают данные о покойных в поликлиниках и больницах. Пока ты приезжаешь на заказ, уже пять человек позвонили родственникам. Я считаю, это неправильно — навязывать себя. Мы даже между собой не знаем, кто звонит. Какие-то мелкие агенты, которые по факту просто берут с людей деньги, потому что родственники все делают сами. Эти агенты только получают свидетельство о смерти, что каждый может сделать. Выполнил он десять заказов в месяц — получил среднюю зарплату по стране.
О личном
К своим родным на похороны я вообще не хожу. От себя покупаю венок, могу порекомендовать агента. Тяжело, хотя каждый день с этим сталкиваюсь.
Плачут ли агенты на чужих похоронах? Бывает, особенно если человек скоропостижно умирает. Невозможно видеть, как мать плачет. Отходишь в сторонку…
Сейчас люди не такие сплоченные, как раньше. Когда я начинал, каждый день мы доставляли покойных домой. Сейчас на дому прощаются процентов 10. Люди не хотят: «Ой, у нас маленькая квартира» или «Мы на восьмом этаже живем». Да хоть на 25-й наши ребята занесут.
Люди просто себя берегут, потому что, если покойный дома, это значительно больший стресс для родных, это нужно ночь не спать, у гроба сидеть. Оркестр давно уже не заказывают. Гроб возле дома не несут — такая традиция осталась только в деревнях.
Равнодушия много. Мне приходилось хоронить отца известной белорусской телеведущей, который умирал в нищете.
Если же вижу, что люди реально бедствуют, стараюсь по-человечески поступать. Может, где-то на небе это зачтется. А даже если и нет, чистая совесть — это тоже хороший профит.
