Она приезжает к нам два раза в неделю. Ей выделяют прилавок в магазинчике у нашего дома. Люба раскладывает творог, молоко, ряженку, сметану, кефир, творожные смеси с изюмом и черносливом, запеканку.
«Люба, мне творога нежирного, полкило!»
Творог у Любы – как белый курган на подносе, она широким ножом отрезает кусок с краю. «Сметану будете?»
Любе под тридцать. Круглолицая, в теле, блондинка. Миловидная. Очень строгая. Поначалу я с ней пытался шутить-балагурить, но в Любе – такая деревенская гордость, она даже на меня не смотрела. Мол, знаю я вас, городских, ага!
Люба – из села в Рязанской области. Там у нее с родителями ферма. Семь коров и старенький трактор «Беларусь». «Люба, а что так мало, всего семь?» – «Мало?! Мы и с этими живем без выходных».
Чтобы привезти свои кефиры-сметану в Москву, Люба встает в два часа ночи. Всё собрать, уложить в машину, и к девяти утра приехать сюда, к нам. И в общем, пара дней в Москве – по сути ее выходные. Она всего лишь за прилавком, она просто режет, наливает, взвешивает. Не гонит сквозь туман коров в луга, не таскает сено, не ворочает бидоны.
Иногда мне кажется, что у нас только одна эта Люба и пашет. Вся страна на этой Любе. И если она мрачным осенним утром не заведет свою «Ниву» – то все и накроется к чертовой матери. Не из-за санкций, не из-за ворюг, не из-за дурной экономики – просто Люба из рязанского села решила вдруг на все плюнуть. Устала.
Но она никогда не устанет, наша вечная Люба.
