В детстве, на все лето, родители отправляли меня в ссылку в деревню. В Завидовский заповедник. Там мне довольно часто приходилось общаться с дикими животными. Благо, что в заповеднике их было в избытке. Я убегал от огромного лося, спасался от кабанов на дереве, прятался от волков. И постепенно начинал сомневаться в том, что в школе нам говорят правду, будто бы человек – это вершина эволюции. Будучи этой самой «вершиной», убегать, прятаться и спасаться от братьев наших меньших, мне было немного стыдно. Как ежик, в одном известном анекдоте, я был сильный, сильный, но легкий. Меня любой мог обидеть. А потому в детстве я мечтал поскорее вырасти, чтобы стать сильным и смелым. И доказать, всем этим лосям, волкам, кабанам, и прочим мелкокопытным, кто их нас на самом деле Царь Зверей! Думал, вот вырасту большим, стану охотником. Тогда и посмотрим, кто из нас и от кого будет убегать, прятаться и спасаться?
После девятого класса, на две недели, нас отправили в летний трудовой лагерь. В подшефный совхоз. Мы помогали в уборке урожая. Рубили капусту (правда, в те времена это означало немного иное, чем сейчас), убирали картошку и свеклу. Все это было не очень интересно. До тех пор, пока нас не отправили на уборку моркови!
Понятно, что с первой же минуты, морковь вызвала у нас кучу шуток и прибауток. Тайком от учительницы мы показывали друг другу самые необычные и смешные корнеплоды. И периодически бросались морковью друг в друга. Но главное было не это! Главное заключалось в том, что морковное поле вплотную примыкало к взлетно-посадочной полосе военного аэродрома. И над самыми нашими головами постоянно взлетали и садились самые настоящие военные самолеты.
- Миг-27 – с гордостью в голосе произнес мой одноклассник Юрка Соколов. – Истребитель-бомбардировщик третьего поколения с крылом изменяемой стреловидности!
Родители нескольких моих одноклассников служили на этом военном аэродроме. И почти треть класса прекрасно разбиралась в том, о чем многие из нас имели более чем смутное представление.
Огромные, почти двадцатиметровые машины с оглушительным ревом взлетали над нами. Но еще интереснее они заходили на посадку! Все это происходило словно в замедленной съемке. В нарушение всех законов физики, истребители не могли лететь так медленно! Они должны были падать. Но они летели! Буквально в десятке метров над нами.
Наблюдать за ними было гораздо интереснее, чем убирать морковь. До тех самых пор, пока нам это не надоело.
- Достали уже летать тут – подал голос Гера, чей отец служил в соседнем полку ПВО (я забыл сказать вам, что родители второй трети моих одноклассников служили в зенитно-ракетном полку).
И когда очередной истребитель пошел на посадку над нами, кто-то из ребят подал команду.
- Приготовиться!
И сразу же.
- Заградительным. Огонь!
Что означало «заградительным» и к чему нам надо было приготовиться, оставшейся части моего класса, чьи родители не служили ни в авиации, ни в ПВО, было не понятно. Но мы не случайно отличались умом и сообразительностью, чтобы сделать все правильно.
И два десятка отборных морковин (детей пэвэошников и сочувствующих им) устремились навстречу грозной машине. Конечно же, попасть морковью в суперсовременный истребитель-бомбардировщик третьего поколения, находящийся в воздухе, невозможно. Это любой школьник знает! И мы так думали.
Но совершенно неожиданно для нас, парочку морковок, словно пылесосом, затянуло в воздухозаборник самолета. Еще несколько морковок вдруг превратились в нежно-розовые пятна на фюзеляже. А одна угодила точно в фонарь кабины. Истребитель резко дёрнуло вверх. Все мы тут же резко присели вниз.
Мы сразу же догадались, что попали. По-крупному! По самое не хочу. И не ошиблись. Уже через несколько минут на нашем поле нарисовался военный УАЗик. Какой-то разъяренный полковник произнес яркую и пламенную речь, из которой мы узнали много нового и интересного. О себе и о нашем происхождении. Правда, версия нашего происхождения, озвученная военным, явно шла в разрез с эволюционной теорией Чарльза Дарвина, которую мы изучали в школе. А многие из слов, которыми он пытался объяснить нам, что бросаться морковкой в военные самолеты не хорошо и не правильно, мы слышали впервые. Судя по пунцовому лицу нашей учительницы русского языка и литературы, она тоже слышала эти слова впервые. И, видимо, очень сильно переживала, что не знала их раньше? Что, согласитесь, для учителя словесности крайне непрофессионально – не знать своего предмета и своего родного языка! Даже если язык этот столь витиеват и эмоционален.
Вскоре словарный запас полковника иссяк. На прощание он взмахнул рукой, словно хотел сказать нам еще что-то самое яркое и важное. Но почему-то сдержался. Сел в свою машину и поехал к нашему руководству. О чем они там говорили и на каком языке, мы так и не узнали. Зато на следующий день морковь мы больше не убирали. Убирали свеклу. Там, где поблизости не было никаких взлетно-посадочных полос и военных самолетов.
В общем, все остались живы, самолеты целы, но какая-то информация об этом происшествии занозой засела в моей памяти.
После школы я окончил высшее общевойсковое командное училище. Уже в Афганистане, Анвар - главарь одной не самой дружественной банды, в знак благодарности за мое успешное излечение его брата, однажды пригласил меня на охоту. К тому времени охотиться мне уже приходилось довольно часто. И на животных, и на душманов. Не могу сказать, что его предложение мне понравилось. Но бывают ситуации, когда отказываться как-то не удобно.
К тому же, я наивно предположил, что охотиться мы будем на уток, которых водилось довольно много на реке Барикав, что протекала неподалеку. А значит, это было не страшно.
Но в сумерках мы перешли речку вброд. Вдоль пересохшего русла безымянной реки преодолели степь Татарангзар. При свете луны, по чуть заметной тропе, почти всю ночь поднимались на вершину хребта Зингар. С самого начала меня немного смутило то, что охотничьего ружья мне не предложили. Единственное ружье было только у Анвара (у двух его телохранителей были автоматы АКС-74У). Я уже начинал догадываться, что охота эта будет не совсем обычной. И куда мы идем?
На рассвете мы поднялись на вершину хребта, залегли среди камней. В нескольких метрах под нами располагалась одна из сторожевых застав моего славного второго мотострелкового батальона. Примерно через полчаса на заставу прилетел вертолет. Привез воду, продовольствие, боеприпасы.
Мы наблюдали, как бойцы сливали из вертолета воду в резиновый резервуар, разгружали мешки, ящики и коробки. Все они были, как на ладони – вертолетчики, бойцы… Анвар, молча, протянул мне свое ружье и жестом показал на вертолет. Оба его телохранителя ненавязчиво повернули стволы своих автоматов в мою сторону. Я, кивнул головой, что все понял. И так же молча, жестом руки, показал, что стрелять не хочу. Анвар, понимающе, улыбнулся. И забрал свое ружье.
Вскоре вертолет улетел. А мы начали спуск вниз. Все было понятно без слов. С самого начала, это не была охота. Это был всего лишь урок! Анвар показал мне, что может устроить нам, шурави, Кузькину мать - в любом месте и в любое время. Если в том возникнет необходимость. Или появится желание. Но такого желания у него не было. Пока.
А еще Анвар открыл мне Главную Заповедь Охотника: твоя дичь может бегать и летать где угодно. Найти ее не просто. Но есть два места, где ты можешь найти ее без особого труда. Это там, где она живет. И там, где она питается (или выполняет свою боевую задачу). Найди эти места, и ты сможешь делать со своей дичью все, что захочешь.
Помнится, тогда я невольно вспомнил о нашем летнем трудовом лагере, о суперсовременном истребителе-бомбардировщике и о морковке. Но когда я вернулся из Афганистана, на охоту я больше не ходил. Охотиться стало слишком просто и не интересно.
