ИСКБ – аббревиатура институтского студенческого конструкторского бюро.
Нас собирали туда после первой сессии. Желающих было немного – примерно два десятка девочек и мальчиков. Мы сдали первую сессию – кто-то на все пятёрки, кто-то – еле – еле на тройки.
Нас в конце февраля собрал пятикурсник Ринат Хамсудтинов. Он, владея опытом студенческой жизни, разрисовал наши перспективы участия в ИСКБ чуть ли, получением диплома после третьего курса. После первой сессии у нас «ушки на макушке» стояли всегда. И на его «перспективы» все положили «прибор с измерительными щупами».
Наш факультет автоматики и вычислительной техники НЭТИ в 1988-м году имел три кафедры: автоматика и телемеханика, вычислительные машины и механизмы, информационно – измерительные системы. Неформально на факультете наши специальности назывались просто: « автоматчики», «машинисты», «градусники». Мне, в силу обстоятельств, пришлось учиться на «градусника» (о чём я сейчас не жалею).
Ринат собрал нас в нашем «родном» четвёртом корпусе института на улице Новогодней.
Задания предлагались на выбор – их было пять. Запомнил только два – те, за которые я взялся.
Первое – на тогда живом ПО «Вега» (БРЗ) в городе Бердске производили звуковоспроизводящую аппаратуру. Проблема: на магнитофоне – приставке «Вега -122» был очень высокий уровень детонации – почти половина процента! Это уводило такой аппарат в «Вегу -222» - аппаратуру второго класса. Конструкторы нашли причину – не очень качественное нанесение зубцов на главный распределительный вал. Точнее – на зубчатый маховик. Проконтролировать качество изготовления маховиков в ПО «Вега» было невозможно – не было аппаратуры. Нам предложили решить эту проблему – как проконтролировать качество изготовления маховиков?
Вторая задача – на Новосибирском химическом комбинате делали изоленту ПВХ. Запах от рулончика исходил ужасный. Рулон мало напоминал кольцо – он напоминал кольцо, которое пытались использовать в качестве маструбатора – внутренняя часть рулона образовывала 3D конструкцию, похожую на крышку тажина.
Свою репу я чесал примерно неделю. По поводу «Веги» предложил прямой привод без всяких зубчатых передач. Про изоленту - попросил пропуск на комбинат, чтобы пообщаться с технологами и химиками. Мне отказали в пропуске – завод выпускал не только изоленту. В Новосибирске все заводы работали на «военку». Бытовая продукция – камуфляж производства военных заказов. «Точмаш» давал населению магнитофоны «Комета», делая при этом что-то для армии и флота. НПО «Нота» давала аппаратуру «Нота», но основное производство – большой секрет. «Сибсельмаш» давал народу мебель – пятишкафные «стенки», инструменты и свеклоуборочные комбайны, выпуская при этом что-то для залповых установок «Град». Мой родной «Сибтекстильмаш» выпускал ткацкие станки и гильзы для артиллерийских снарядов калибром от 76 до 152 миллиметров.
Завод «Электросигнал» делал телевизоры под брэндом «Изумруд», клепал системы радиосвязи для метрополитена и железной дороги, и что-то для военных. Если у читателей есть дома гаечные ключи, где есть клеймо – буква Н в ромбе – это Новосибирский инструментальный завод, до 2000 –го завод ремонтировал бронетехнику, утилизировал её, выпуская инструменты – отвёртки, ключи, наборы головок метрических и дюймовых калибров.
Через неделю я попросил встречи с технологом химкомбината. Пришла тётенька. Таких сейчас называют «милфами» - чуть за сорок лет, но выглядела потрясающе «вкусно».
С ней мы поговорили почти два часа. Я узнал всё о процессе изготовления изоленты.
Первый этап: в экструдер засыпают гранулы и отходы поливинилхлорида, краситель и стабилизаторы. Из экструдера выходит ПВХ – полотно синего или зелёного цвета.
Второй этап: полотно по конвейеру движется на участок стабилизации и нанесения клеящего состава.
Третий этап: создание «колбасы» - на двухметровый отрезок ПВХ- трубки наматывается полотно до диаметра рулона изоленты. Отсекается – и «колбаса» отправляется на нарезку. После нарезки рулоны отправляются на охлаждение. И вот там они превращаются в крышку тажина.
Отдел химических испытаний комбината долго бился об эту проблему, но в итоге, как герой одного мультика - махнули рукой – «И так сойдёт!». Моё предложение было простым – дать «колбасе» остыть, а потом уже нарезать её на рулоны. Края колбасы уйдут в переплавку, а остальные рулоны будут нормальными! Так они и сделали. За это получил 50 рублей поощрения от главного инженера Химкомбината. Если бы знал (щегол пестрожопый), что можно оформить патент! Уже бы на собственной яхте лет 10 бороздил моря и океаны.
Всего три человека из кандидатов были приняты в СИКБ. Третьим взяли меня.
И попал я в качестве помощника на нашу кафедру информационно – измерительных технологий к аспиранту Андрею Краснову. Андрей занимался кандидатской диссертацией – что-то опять для военных. Он меня шибко не вводил в тему, но показал фронт работ: на штативе был закреплён излучатель электромагнитных волн. Диапазон излучения – от 100 килогерц до 1 мегагерца. Под излучателем – место для экрана. Под экраном – приёмник излучения. Нужно было определить, какой экран самый эффективный. Экранов было 12 – разные формы и разные сплавы. Формы экранов – полусфера, куб, тэтраэдр, пирамиды на 4, 6 граней, шестигранная призма. Два вида сплавов – ферромагнитный, и сплав на основе алюминия, магния и ещё чего-то (уже точно не помню).
На каждый экран была заведена общая тетрадь. В тетради – на каждой странице – таблица. В начале таблицы – вводные данные – напряжение, подаваемое на излучатель, частота, форма сигнала (синусоида, прямоугольные импульсы, пилообразные импульсы трёх видов). С приёмника, к которому был присобачен преобразователь, вольтметром нужно снимать показания и заносить их в таблицу. Шаг частоты – 100 килогерц. Шаг напряжения на излучателе – 10 вольт от 20 до 60. Двести пятьдесят измерений на каждом экране.
Такой тупой работы я не делал до этого, и после не делаю. Но, как сказал один умный человек – подписался – хуярь. Мечтал о том, что буду разрабатывать что-то полезное, крутое, нужное, а, тут посадили в какое-то непонятное действо. Как машинистка у знаменитого писателя – ни почестей, ни славы, но, попробуй, падла, ошибиться!
Уделял этой работе два часа в день понедельника по четверг. Больше не мог – учёба отнимала слишком много времени. Нагрузка была очень приличной. За два дня я мог делать полный цикл проверки одного экрана. Только к началу апреля закончил задание.
В апреле занимался травлением печатных плат по трафаретам помощника Андрея – Вовки Игнатенко. Его я никогда не видел трезвым. Он всегда был под лёгким шафэ, весельчак и бабник. Его пышная шевелюра цвета вороньего крыла, тонкие усы и голубые глаза действовали на студенток безотказно. Он очень хорошо играл на гитаре и саксофоне, на пианино и скрипке. Если он чем-то увлекался – у него всё получалось. Везучим был неимоверно – хорошо играл в карты, шашки, несколько раз выигрывал в «Спортлото» - по 4 номера в турнире «6 из 49». Володя очень здорово помогал Краснову – такое ощущение было, что это он писал кандидатскую – пахал он на свои лаборантские 95 рублей от рассвета до заката.
По четвергам вечером Краснов угощал нас пивом. На территории студенческого городка НЭТИ действовал сухой закон, и мы пили пиво в «шайбе» на Горской. К середине мая, когда пора было сдавать зачёты, я притормозил с работой на кафедре. После сессии я уехал на каникулы. Отдохнув на родине два месяца, вернулся на кафедру к Краснову. Теперь работа была поинтереснее – я занимался монтажом электронных блоков непонятного назначения – на тех платах, которые я протравливал в апреле. Первый раз паяльник попал в мои шаловливые ручки в 12 лет, и, за 6 лет мне удалось освоить процесс пайки достаточно неплохо. Снабжение института радиодеталями, комплектующими и расходниками для изготовления образцов электроники было на высшем уровне. Георгий Лыщинский (первый ректор НЭТИ, при котором я начал учёбу) имел в моральных должниках не одну сотню людей. Его бывшие студенты занимали хорошие должности на многих предприятиях Новосибирска.
Представьте: Вы закончили НЭТИ, стали каким-нибудь начальником цеха по сборке аппаратуры на БРЗ или «Ноте». И, раздаётся звонок по телефону – звонит Вам человек, от которого Вы зависели пять лет, который журил Вас, вставлял пистоны из- за Вашего поведения декану. И просит помочь достать 200 кило припоя ПОС-61 диаметром 1 мм с флюсом внутри, и канифоли кусковой пару пудов. Неужели откажете? Уверен – в лепёшку расшибётесь – выполните просьбу! Тут сынок подрастает – в НЭТИ учили не только электроников, но и физиков, энергетиков, программистов, специалистов по проектированию электрического транспорта, конструкторов сталеплавильных печей, конструкторов самолётов. Завод имени Чкалова десятилетиями черпал кадры из нашего института. Сыночек в НЭТИ поступит, где-то не успевает – и к бывшему ректору с челобитной можно обратиться.
Краснов торопил – ему в декабре защита предстояла, а материала было – по его словам - «на залупу намазать не хватит». Сделали мы Краснову диссертацию кандидатскую. И Андрей, и Вовка, и я, иногда по письму от заведующего кафедрой работали в воскресенье. На день революции собрали мы этот аппарат – блок управления противокорабельной ракетой. Блок, если получал облучение радаром, по алгоритму генерации случайных чисел менял траекторию ракеты, но цель не терял. Кроме того, блок учитывал волнение океана, держал высоту над экраном воды 2 метра. Краснов защитил кандидатскую всего лишь с двумя черными шарами – против 15 белых. Защищал он её в закрытом режиме. Наступали «лихие» - и разработка Андрея никуда не пошла – осталась куча бумаги и с центнер «железа» где-то в архивах одного из секретных НИИ.
На новогодние праздники Краснов проставился от души!!! Его родители накрыли такой стол, что я до сих пор его вспоминаю, как самый шикарный банкет конца «советского периода». При талонной системе достать такие деликатесы можно было на рынке или по «блату». Было весело, вкусно, хмельно! Уже тогда я был «самураем» на кухне – готовил просто, вкусно, с душой. Чем очень зацепил младшую сестру Краснова Настеньку. Была, бы, постарше,- возможно, у нас что-то получилось. Но, с четырнадцатилетней красавицей – только стихи читать. Очень красивая девочка – в 14 лет при росте 170 она обладала густыми длинными ресницами в дополнение к зелёным глазам, грудью размером 3+, тонкой талией и стройными ножками. Так мы и не законтачили с ней – через два года Андрея пригласили в Нидерланды – и они уехали всей семьёй в страну тюльпанов, ветряных мельниц и свободных людей.
После работы с Красновым я проработал на кафедре ещё полгода, занимаясь не научной работой, а травлением печатных плат для конструкторов «Спектрум». Просто работа за деньги. Плата на 66 микросхем – «НЭТИ». Нашлись башковитые парни в нашем институте, разработавшие самую мощную версию «Синклеровской» игрушки в 1989-м году.
После я ушёл в должность инженера – инсталлятора, и остаюсь им до сих пор.
Что я усёк в работе «конструктора»? Если брать именно инженеров – электроников, то, лично для меня – существует три ранга. Высший – это разработчики аппаратуры. Это – элита. Их работа – кидание бумеранга в темноте. Неизвестно – принесёт тебе бумеранг добычу, или стукнет по голове. Статистика - суровая баба! – 90 процентов разработок уходят в урну. Будь это «Intel», «SONY», «Philips». С внедрением мощных программ САПР (системы автоматической поддержки разработок) процент утилизации снизился буквально на пару процентов!
Суровый закон соотношения 80 на 20 никак не победить. Разработчикам и этой пропорции достигнуть не удаётся! Их труд – очень почётен, и уважаем мной. Иногда ставятся задачи – разработать что-то. Возьмём пример, когда Генри Форд поставил задачу разработать восьмицилиндровый двигатель. Любой ценой. Неважно, сколько займёт это время.
О работе конструкторов очень интересно писал Ли Якокка в «Карьере менеджера» и Акио Морита в «SONY. Сделано в Японии» Не помню автора книги, который описал работу КБ Андрея Туполева –от «шаражки» до одного из самых авторитетных концернов «Туполев» - какая титаническая проделывалась работа!
Две касты второго ранга, которые существуют и процветают – это сервисные инженеры – которые обслуживают и ремонтируют созданную технику, и инсталляторы – которые из готовых компонентов собирают системы и комплексы. Между разработчиками и этими двумя кастами – пропасть бездонная. Но, все три группы инженеров уважали друг друга. Прочная связка, прочное взаимодействие. До сих пор эта связь работает. Для конструкторов обратная связь с инсталляторами и сервисными инженерами очень важна: они внимательно слушают замечания и предложения, учитывая это в перспективных разработках или модернизации своих разработок.
К сожалению, конструкторов в России осталось очень мало. Инсталляторов и сервисных инженеров гораздо больше стало. Но, мы всегда готовы помочь друг другу.
