Я торгаш больше 30 лет. После школы, в 80-е, не хотелось получать ни одну из специальностей, которые предлагали тогда кировские вузы, поэтому уехал в другой город и со второго раза поступил учиться на технолога общественного питания. А тогда была такая система: если ты не поступил сразу и год валяешь дурака, то ты должен провалять его по специальности.
Так я оказался в Кирове на одном из комбинатов общественного питания. Был и барменом, и официантом, плюс периодически нас выгоняли на выездную торговлю. Нужно делать план, так что бери 40-литровый котёл с чебуреками и иди к «Золотому колосу», торгуй. Или привезли машину арбузов — стой у магазина «Акация», продавай.
Сфера общественного питания на тот момент была жутко коррумпирована. Эта коррупция в СССР выражалась в натуральном обмене: я тебе продам кусок хорошей колбасы или мяска на шашлычок подкину, а ты мне за это грядку вспаши или унитаз красивый подгони. А чтобы тебе дали хороший товар для выездной торговли, надо было загнать кладовщику бутылочку вина. Аппетиты зависели от того, кому как совесть позволяла.
Плюс действовала система трёх «о» — обман, обсчёт, обвес. Она была вынужденная, потому что фактически за счёт неё компенсировались все издержки продавца. Сейчас я так счастлив, что эта система поменялась. Теперь мне не надо никого обманывать и обвешивать, а все мои потери, связанные с усушкой, утруской [уменьшение веса сыпучих тел при пересыпке] и порчей товара, заложены в мою цену. Вся ложь ушла в эту надбавку. Ребята, вот товар, хотите покупайте, хотите нет. Если я проторговался, это мои проблемы. Но я никого не обманул.
Позже, когда перевёлся на заочку, я стоял на пивном кране. И на этой пивной пене, на этих трёх «о», я за два дня зарабатывал месячную зарплату какого-нибудь инженера или учителя. У меня, конечно, по этому поводу щемило. Не дай бог, случилась бы какая-нибудь криминальная ситуация, связанная с недоливом, обсчётом или обманом, можно было бы сразу забыть об учёбе в институте. А с другой стороны, можно было это пиво сквасить, и никто потом мне бы его не списал, и пришлось бы оплачивать издержки из своего кармана.
Ветер перемен
В 1991 году получил диплом, но за стойку уже не вернулся. Пошел в городской торг, меня туда взяли как молодого специалиста. Но проработал недолго, в стране сменилась власть. Нам дали свободу предпринимательства. Я к тому времени уже созрел и был готов к этому. В конце 80-х у меня был переносной радиоприёмник размером с кирпич и я не отрывал от него уха. Слушал трансляции со съездов Верховного Совета СССР, там такой был накал страстей, такая жизнь кипела! В отличие от того, что происходит сейчас в нашей Госдуме. Шла борьба номенклатуры и людей, которые имели принципы и мысли о демократии. СССР мне до такой степени надоел, что я был счастлив, когда в воздухе, наконец-то, повеяло переменами. И не я один. Тезис о том, что всё, что не запрещено — разрешено, воодушевил многих людей, все рванули возделывать непаханые поля капитализма.
Я тоже хотел своего дела. Тогда уже появились первые частные предприятия, и я по конкурсу устроился в одно из них директором столовой. По факту от столовой тогда осталось только помещение, которое частники выкупили у одного завода, чтобы сделать ресторан. Ну надо было куда-то вложить свободные деньги. Тема с рестораном в итоге не состоялась, у предприятия быстро кончились средства, но поскольку в то время спрос на свободные помещения был невелик и желающих купить его не было, я в этом здании освоился и быстро обжился. Как у директора у меня был счёт, возможность заключать договоры и вести производственную деятельность предприятия. Контроля особого не было, все сделки проводились, в основном, «наликом», потому что на большинство товаров не было никаких документов. Ты просто покупал его как частное лицо и потом продавал.
Сначала я открыл комиссионный магазин, а потом тут же стал торговать всем подряд — мукой, сахаром, растительным маслом, рыбой. Дефицит же был страшнейший, поэтому что найдёшь, тем и торгуешь. Искали товар по округе, так как в одном районе мог быть переизбыток чего-нибудь, а в другом этого в глаза не видывали. Ездили на речной вокзал за печеньем, конфетами и чипсами, затаривались в отделе рабочего снабжения РЖД, там тоже были особые товары, которых не было в обычных магазинах. Районные тОрги разваливались на глазах, магазины уходили в частные руки, акционировались коллективами, некоторые даже сами себе директоров назначали. Сейчас уже сложно представить, что такое может быть.
Начало 90-х — это вообще были сумасшедшие годы. Товар мало было привезти, надо было его ещё сыскать. Кто-то прицепами вёз стиральный порошок из Кирово-Чепецка, кто-то ездил в Лужники за газировкой, кто-то гнал водку из Нижнего Новгорода.
Первый капитал — на мороженом
Я же тем временем, оставаясь наёмным директором, начал свой собственный бизнес — на мороженом! Покупал как физлицо несколько коробок мороженого на хладокомбинате и продавал на улице.
От столовой осталось старое холодильное оборудование, оно часто ломалось, мороженое таяло и вытекало. С большим трудом удалось найти частника, который согласился привозить мороженое с завода на своей машине. А продажи были построены вообще просто: я приезжал к какому-нибудь универмагу на велосипеде и торговал мороженым прямо из коробок. Покупательский спрос был такой, что в жаркую погоду 30-40 стаканчиков не успевали растаять. Так я заработал свой первый капитал.
После мороженого перешёл на продажу алкоголя. Тогда многие этим занимались, даже государство почувствовало в этом золотую жилу, и в позднем совке в тех же магазинах была организована коммерческая продажа водки. До этого она продавалась по талонам и за неё была настоящая битва. Многие на этом дефиците спекулировали, особенно цыгане. Государство смекнуло, что теряет деньги, после чего водку стали продавать в магазинах с повышенной наценкой через отдельные зарешёченные форточки — во избежание штурма. Просто так выставить водку на прилавок было нельзя, магазин бы просто снесли.
В 90-е основные капиталы тоже делались на водке, и я не был исключением. Стал торговать через форточку, потом через тамбур, потом сделал небольшой зал с пристенными столиками. Денег у народа было мало, поэтому продавал не целыми бутылками, а в розлив. Возил спирт из Санкт-Петербурга, и клиенты сами выбирали, в какой пропорции разбавить его водой или пить неразбавленным.
«Крыша» — дело интимное
Тем временем соседнее здание купили «братки». Тоже стали торговать водкой. Начали копировать все мои действия, вплоть до расположения входа и стороны, в которую открывается дверь. Естественно, у меня с ними начались «тёрки». Им не нравилось, что я торгую ночью. Думали, что я снимаю самые сливки. Но к тому времени тенденция уже сменилась. Это раньше народ покупал водку по ночам у цыган, а теперь основный клиент шёл вечером, а потом рано утром — опохмелиться. Ну я и не стал особо брыкаться, договорились, что я работаю до одиннадцати вечера, а потом с шести утра. А они по ночам работали и были практически пустые.
Были с их стороны попытки загнать меня под их «крышу». Могли залететь ко мне компанией, погулять на славу и пообещать расплатиться позже, а потом делать вид, что ничего не должны. Бандитизм был основательный. Не так, что они пришли, им по носу дали и они отскочили. Под ними были многие, они вербовали молодёжь из спортивных секций, покупая их лояльность за какую-нибудь «девятку», а потом использовали их как основную бойцовскую силу. Многие из той «пехоты» сегодня уже деградировали и спились.
Страх того, что вот они — хозяева жизни, а ты перед ними никак не защищён, был такой, что просто иногда вырубало. Пробовал обращаться в УБОП, но возникло ощущение, что меня хотят использовать как наживку, и я «соскочил». В итоге я сделал финт ушами и ушёл под группировку из другого района. Во-первых, они от меня были подальше, не пришлось постоянно мелькать у них перед носом. Во-вторых, мы обговорили условия, по деньгам они не сильно жадничали и беспредела не творили. Ну то есть не было такого, чтобы помимо ежемесячной мзды заскочить на подконтрольное предприятие и погулять на халяву.
Под своей «крышей» я ходил долго, чуть ли не 20 лет. Расстался с ними всего пару лет назад. Почему так долго? Привычка. Цену они за все эти годы не поднимали, плюс они какие-то теневые вещи лучше знали, могли дать совет. Это уже не было откровенным крышеванием. У них хватало ума, например, не вмешиваться в спор между конкурентами. Если им кто-то заказывал конкурента, они в это не лезли. Ясно, что я к ним обращаться больше не буду: и они уже не те, и я сам уже поднаторел. Но мы до сих пор в хороших отношениях.
Можно ли тогда было вообще без «крыши»? Практически нельзя.
У меня есть знакомый, который принципиально не платил. Ну, ему спалили три машины. Но у него бизнес такой был — он тачки гонял, какой-то точки у него не было, к нему не завалишься, не поймаешь. Домой к нему не пойдёшь, на глазах у жены откровенно запугивать и избивать не будешь. Всё-таки все рядом жили, дети бандитов и наши в одну школу ходили, за одной партой сидели. Да и сам парень был не робкий, мог и отбиться, и язык у него был подвешен.
А все остальные были подконтрольные. Мало кто из торгашей такими вещами делился, это дело такое — интимное, никто особо не распространялся.
Маленькая ларёчная империя
За год из забегаловки, где разливают спирт, я сделал вполне цивильную рюмочную. Ко мне могли после работы зайти нормальные пацаны и выпить кружку пива или рюмку коньяка. Понятно, что основной поток денег на тот момент я уже гнал через себя, это был мой первоначальный «подпольный» капитал. Так в то время все делали.
Когда с алкоголем всё устоялось, подвернулись ларьки. Я не был первопроходцем, один из магазинов открыл киоск, но торговля у них шла ни шатко ни валко. Я сначала взял этот ларёк в аренду, потом выкупил.Чем только в нём не торговал — и колготки, и магнитофоны, и гирлянды, и майонез. Затея была в том, чтобы всё, что более-менее нормальное найдёшь, — вези и торгуй всем в одном месте. Лишь бы чем-то полки наполнить.
Тем временем владельцы помещения, где располагалась рюмочная, его продали. Меня выселили и я со всем своим бизнесом перебрался в гараж. Там у меня был и склад, и бухгалтерия, и офис. Там же, рядом с гаражом, киоски строил. Ничего же тогда не было, ни материалов хороших, ни торгового оборудования. Лепил ларьки сам из того, что было под рукой. Начинал с каких-то железных консервных банок размером два на два метра, не утеплённых ничем.
От колготок и майонеза постепенно перешёл к бакалее, пиву и табаку. Водкой не торговал, это было хлопотно, надо было получать лицензии, административно это было посложнее. Да я и не особо рвался, не хотелось упреков, что мы спаиваем население. Потом уже сознательно избегал этой темы, чтобы чиновникам нельзя было мне на этот хвост наступить. Мне хватало доходов с пива. И пока запрета на алкоголь не было, это были неплохие доходы. Многие люди тогда, в 90-е, сидели без работы и без денег, они всё ещё находились в этом совдеповском оцепенении, а я к тому моменту оказался, что называется, на коне. Была дешёвая техника, была дешёвая рабочая сила. У торгашей, которые продавали продукты и товары первой необходимости, деньги водились.
Почему я полез в киоски? Потому что хотелось пусть маленькое, но своё. Плюс они стояли на ходовых местах, рядом с автобусными остановками, и я рассчитывал, что если буду благоустраивать и следить за остановками, то смогу долго продержаться на плаву. Теперь я понимаю, что это была большая ошибка. Лучше было бы арендовать какие-то магазины, и по прошествии времени их можно было бы выкупить или у собственника, или по программе малой приватизации.
А с ларьками уже тогда был определённый геморрой. Мне надо было развиваться, я стремился расширить сеть и хотел поставить киоск на остановке у одного магазина. А в этом магазине не последнюю должность занимала жена одного высокопоставленного городского чиновника. Сами понимаете, я ему с этим киоском был нафиг не нужен. И доходило до того, что меня не пускали не только рядом с магазином, но даже через дорогу от него, мол, туда дети будут бегать за чупа-чупсами и под машины попадать. Никакие доводы не помогали, даже предложение установить за свой счёт светофор. В итоге так с этим ничего и не получилось.
Один раз пришлось дать взятку, один чувак очень её хотел. Но взятка была не деньгами, а скажем так, определённой помощью. В моем понимании, если ты взял у меня взятку, значит, мы с тобой равны. Ну потому что мы оба с тобой замазаны и, если что, мы с тобой по одной статье пойдём. А он хотел, чтобы я ему и взятки давал, и дальше низко кланялся, как феодалу. Я встал в позу. Чем это для меня обернулось? Мне стали всячески противодействовать. У меня готовые киоски стояли в гараже по году-два. Их не давали ставить, или давали, но только на непроходных остановках, а жирные места отдавали другим, кто был согласен делиться.
Раньше я спокойно относился к взяткам, для меня предприниматели, которые имели свою руку во власти, были неким авторитетом. А сейчас если я вижу, что чей-то бизнес невероятно прёт, я прежде всего задаюсь вопросом — а с чего вдруг? Зная, какими усилиями дался мне мой бизнес, у меня правда возникает вопрос: какой такой харизмой ты обладаешь, что так легко получил хороший участок, условно под строительство базы, и что деньги к тебе валятся щедрым потоком? Если я вижу, что человек зарабатывает с помощью админресурса, то теперь никакого пиетета к нему у меня нет. Мы, получается, находимся в неравных конкурентных условиях. А в чём его конкурентное преимущество? Он умеет кого-то облизывать, перед кем-то расшаркиваться?
Тем не менее, даже при таком положении, пока в киосках разрешали торговать пивом и сигаретами, удавалось зарабатывать неплохие деньги. Нулевые — это был золотой век моего бизнеса, шальные пивные деньги. Я тогда купил хорошую машину, построил дом. Как говорится, спасибо Путину и нефтянке за то, что дали несколько лет пожировать.
Закат ларьков
Увы, это длилось недолго. Сначала нас подрезали на табаке — установили максимально разрешённую цену. До этого, если все магазины делали наценку на сигареты в 40-50%, мне хватало надбавки в 25-30%. И при расположении киосков на проходных местах и наших оборотах мне этой надбавки вот так хватало. А когда ввели МРЦ, получается, производители стали отпускать сигареты по цене, которая зависела от твоей наценки. В итоге нам оставалось два варианта — либо торговать по такой же цене, что и магазины, либо снижать цену, сводя свою наценку до минимума. Доходы сразу упали. Но оставалась ещё одна доходная категория — пиво.
А потом началась чехарда — городская администрация объявила войну ларёчникам. Начали с Комсомольской площади, потом дошли до всех остальных. Стали менять правила размещения НТО, а цель всего этого была только в том, чтобы мы просто не существовали. Типа мы вас не трогаем, но мы вас поставим так, что к вам никто не пойдёт. В чём нас только ни обвиняли: и людей-то мы спаиваем и скуриваем, и внешний вид города портим. Мне же представляется, что закрытие киосков — это была конкурентная борьба с использованием админресурса в интересах местных торговых сетей. Другого объяснения я не вижу.
Посмотрите, сейчас формат нестационарного торгового объекта у нас по всему городу присутствует и достаточно крепко. Конечно, если бы мы сейчас остались, можно было бы перевести все ларьки в более цивилизованный бизнес. В тех же киосках можно было провести канализацию и печь и продавать пончики. Хотя сейчас вообще есть масса технологий, которые для производства выпечки не требуют даже воды. А тогда я был готов провести даже канализацию, а остановку рядом со своим ларьком застеклить и поставить там кондиционер. На что получил в администрации ответ, что если я сделаю канализацию, тогда у меня будет уже стационарный объект. Они-то знали, как такие объекты с канализацией сделать законными, и кому-то помогали, а мне нет. Я был готов вкладываться и быть, как говорится, социально ответственным. Но такую возможность дали только своим, только лояльным. Сколько по городу случаев, когда выгнали одних, и прямо на их же место поставили других. По мне, так не делается. Отдавать места надо не тем, кто лояльнее, а тем, кто заплатит за это место больше денег в бюджет.
Благодаря одному небезызвестному политику, активно защищавшему интересы малого бизнеса, мы пробарахтались с 2007-го до 2013 год. Он смог сесть на некий активный экономический пласт и перевести нашу экономическую активность в политическую. У него была неплохая идея о диверсификации ларьков. Хорошо, не нравится власти пиво и сигареты, давайте сменим специализацию, вы только сохраните за нами наши бизнесы, наши прикормленные места. У нас же масса производителей в районах, которым нужно где-то реализовывать свою продукцию и которых сети неохотно берут. Овощи, полуфабрикаты, молоко, хлеб. Им тоже нужно жить. Давайте мы будем заниматься нашей местной продукцией. Во-первых, мы поддержим районы, во-вторых, мы, ларёчники, останемся жить.
Я в эту затею верил, я пытался этим заниматься. Ну это же люди, это рабочие места, это налоги. И вот так под ноль это всё зарезать.
Предложи такой проект кто-то более лояльный к власти, ему бы не только не мешали, ему бы ещё и помогли. А нам сразу кислород перекрыли. В 2013 году я закрыл свой последний киоск.
Яйца по разным штанам
В нулевые, пока ларьки приносили доход и были свободные деньги, я искал варианты, куда ещё можно вложиться. Пробовал торговать мёдом, занимался продажей хладонов, пытался построить сеть магазинов. Я это называю «разложить яйца по разным штанам». Но на одну удачную попытку приходилось десять неудачных. Конкуренция всё-таки возрастает. Бизнес вообще надо начинать голодным, чтобы тебя несло и ты был лёгким на подъём. А когда ты уже раздобрел, то в каких-то специализациях уже сложно развиваться. Сейчас многие сферы поднимаются мелкими, голодными, начинающими предпринимателями с небольшим капиталом и большим желанием жить.
Тем не менее, одна попытка диверсифицировать бизнес более-менее удалась. У одной небольшой продуктовой сети загнулся один магазин. Он находился на отшибе, рядом вырос хороший супермаркет, и тот попросту сдох. Владелец был рад от него избавиться. Я его купил, даже не торговался. Думал сделать продуктовый магазин, но вовремя передумал и открыл хозяйственный магазин. И с этим угадал, даже немножко успел пену снять, потому что тогда деньги были у всех, люди активно делали ремонты и обустраивали свои жилища. Начинал с того, что продавал товар просто с деревянных поддонов, потому что денег на покупку оборудования не было — всё ушло на магазин. Ездил по кировским базам и просил дать товаров в долг, с отсрочкой платежа. Кто-то давал, кто-то пренебрежительно отказывал. Почему-то боялся брать кредиты, сейчас об этом жалею, можно было бы быстрее наращивать обороты. А я постепенно с этих копеек раскручивался.
Самое интересное, через пару лет после открытия я уже почувствовал спад по ассортименту для садоводов. К тому времени все так хорошо стали жить, что перестали садить картофель. Проще было поехать на базу, купить там несколько мешков овощей и засыпать их в яму. Но пришёл 2008-й год, ударил кризис. Деньги у людей были, но все были просто напуганы. И уже в 2009 году всех так прорвало, что мне, к своему собственному удивлению, пришлось выделить отдел для садоводов в отдельный специализированный магазин. И это сейчас моё основное направление. Правда, сегодня народ уже совсем обнищал, поэтому надо постоянно менять линейку ассортимента, причём загадывать за полгода, что будет пользоваться спросом, а что нет. Во что вложиться, чем закупаться. То ли больше моркови будут брать, то ли шланги и удобрения.
А вот с хозтоварами другая ситуация. В последний год у меня ощущение от нашего кризиса, что все непродовольственные магазины скоро погибнут, как в поздней совдепии. Они не выжили не потому, что не выдержали конкуренции, а просто потому, что у народа осталась только одна потребность — поесть, а на все остальное просто не хватало денег. И люди ездили к китайскому поезду, чтобы купить каких-нибудь дерьмовых шмоток, которые им в окно выкинут. Это было очень долго. И нормальные магазины со своей затратной нагрузкой на коммуналку, на налоги, на зарплаты — не выжили. Проще было на рынке встать и с ящиков продавать. Сегодня у меня такое же опасение. Совсем к барахолке, конечно, не перейдём, потому что есть большой избыток торговых площадей и их надо какой-то задействовать. Но мелкая торговля типа моей может просто-напросто погибнуть.
Валить уже поздно
Никто же до сих пор не признал, что у нас кризис. Официально у нас так, временные трудности. А у нас в стране реальный кризис, и дна ему не видно. Падать ещё можно долго. Я вот смотрю по своему магазину: у меня дневная выручка, по сравнению даже с прошлым годом, упала на 20-30%, живём на грани рентабельности.
В 2014 году все напугались, опять все резко сжались. Деньги были, но их боялись тратить. В 2015 году народ ещё доставал что-то из своих загашников, а теперь всё, живёт одним днем, от зарплаты до зарплаты. Сейчас нам всем надо свыкнуться и жить по средствам, привыкать к этим доходам, к этим ценам, и не оглядываться назад, когда ты мог сходить в продуктовый магазин на 2000 рублей, а сейчас только на 500. Тебе всё равно эти деньги надо в магазин нести, тебе всё равно кушать надо.
В 1998 году у нас ещё не было конкуренции за рабочую силу, а к 2008 году она была уже, можно сказать, жестокая. Все друг друга дразнили зарплатами. Меня просто задолбали. Заявления об увольнении клали на стол пачками, мол, за такую зарплату работать не хотим. После 2008 года народ сильно испугался, и мои работники перестали просить повышение зарплаты. Заявления перестали на стол класть. А после 2014 года даже про зарплаты перестали спрашивать: работа есть, уже хорошо. Те зарплаты, которые мы платили десять лет назад и сейчас — всё упало чуть ли не в два раза. А стоимость нашей жизни выросла в два раза как минимум. И я сейчас реально плачу людям минималку, 8-9 тысяч рублей, в сезон, может, на пару тысяч больше. Мне стыдно такую зарплату выдавать, но моя экономика не позволяет платить больше. Слава богу, что мы хотя бы не в убыток работаем и хоть на какой-то кусок хлеба зарабатываем. Вот как всё откатилось.
Меня успокаивает только то, что получая эти деньги, народ не возмущается и не сопротивляется. Во всяком случае, он не винит меня как работодателя в том, что я на нём наживаюсь. Я точно также положил зубы на полку, и сыр с фруктами для меня теперь только по праздникам.
Пока получается экономить на зарплатах. С налогами тоже не критично. Сейчас налоговая, конечно, зверствует, а куда ей деваться, им надо пополнять бюджет. Я знаю, что уже фирмы разоряют, лишь бы сейчас стрясти. А то, что потом эта фирма закроется и ни копейки денег в бюджет больше не принесёт — им фиолетово. Слышал, что предпринимателям, которые вывозят лес из районов на экспорт, говорят валить из районов. Налоговые не хотят работать с ними из-за возмещения НДС. Вот такие байки ходят в нашем склепе. Но я как малый бизнес сейчас сижу на упрощёнке и меня это пока устраивает.
А вот коммуналка… Её не обойти и не обмануть. Ты не можешь потреблять меньше электричества, магазин надо отапливать и освещать, эти затраты никак не оптимизировать. Планы на будущее только одни — как не разориться. О развитии речи не идёт вообще. Конкуренции не боюсь. Пусть кругом лучше все будут богатые и обеспеченные и будут крутиться-вертеться. Если все остальные будут развиваться, то и мне что-нибудь перепадёт, на булочку с маслом хватит.
Кто-то из моих знакомых уже убежал за границу. Я сам об этом мечтал, но поздно опомнился, все активы обесценились. Надо было валить до 2014 года, когда активы ещё чего-то стоили. Хотя бы паспорт купить. Программы инвестиций были: вложишь 300 тысяч долларов в какой-нибудь проект, через пять лет они возвращаются тебе без процентов, и ты с паспортом. Если уж совсем жуткие времена настанут, брошу всё и уеду в Европу. Пусть себе какие-то проблемы создам, но хотя бы дети будут жить уже в цивилизованной стране, а не в стране обмана, лжи и беззакония. У меня многие знакомые живут за границей, они с большим уважением относятся к России и говорят, что здесь здорово. И они меня учат Родину любить. Люди, которые уже по десять лет здесь не живут. Ну так у них ностальгия просто.
