По советским меркам семья была у нас обеспеченная, даже весьма. Накопления на пару жигулей - семерок, кооперативная квартира и муниципальная квартира в центре, дача. Не номенклатура, нет. Бабушка - отличный врач, дед - боевой офицер на пенсии и мастер на заводе, родители - преподаватели. Преподавателям, конечно, платили мало, но с подработками (заочники, всякие "часы",) хватало.
Для меня последним годом перед 90-ми стал, наверное, 86-й. Год золотой свадьбы дедушки и бабушки, под это дело выдали в "столе заказов" отличный набор, со всякими деликатесами. Помню, ещё уговаривали меня есть черную икру, а я отбивалась.
В 87 умирает отец, в 89 - дед и мы ещё остаёмся в нашем бабьем царстве: я, мама, бабушка и тётя, старшая сестра мамы, ментальный инвалид с детства (энцефалит, как осложнение кори, привет, антипрививочники).
Ну и понеслоооось.
92 год. Деньги стремительно дешевеют, наши накопления становятся копейками. Появляются первые "пирамиды", ещё до МММ - "Вектор" и ещё какая - то. Туда "падают" практически все наши сбережения и ваучеры.
93 год. Бабушку и тётю, бредущих по улице, останавливает какой-то мужчина, суёт в карман деньги и с криком: "помолись за Колю Могилу" (имя условное, не помню за давностью, что за погоняло) убегает. Бабушка пытается догнать, но куда там. Потом плачет, до чего она, ветеран войны, бывшая зав отделением больницы дожила.
94 год. Умирает бабушка. В свидетельстве о смерти написано "цирроз печени" (у не пьющей-то бабули), "на словах" - рак. Сейчас, за давностью лет я понимаю, что свой диагноз бабушка давно прекрасно понимала, но в больницу поехала уже в терминальной стадии, чтобы не лечили и не требовали за это деньги. Понимала, что мы продадим все, чтобы ее лечили, а этого она не хотела. Перед смертью, буквально за месяц до, приватизирует квартиру большей частью на меня, оставив небольшую долю (1/32) старшей дочери-ментальному инвалиду. Это фактически спасло потом квартиру от "чёрных риэлтеров". Хоронить бабушку не на что. Совсем. Все, что было, ушло в больницу, чтобы бабушку хоть как-то обезболили. Мама пошла на автопредприятие, где бабушка работала терапевтом после выхода на пенсию и попросила помочь. Бабушку там помнили и любили, несмотря на то, что ни одного "после вчерашнего" она на линию не выпустила. Денег дали, дали автобус. Некоторые шоферы пришли проститься в крематорий.
95 год В мамином университете не платят зарплату совсем. Раньше ещё платили хоть как-то, теперь нет. Денег от курсов не хватает. Мама переходит в частный вуз, Университет Профсоюзов. Там в аудиториях +13 градусов, руководство экономит, но деньги платят. Параллельно на 3 курсах. Отбиваем две атаки чёрных риэлтеров на квартиру, оставшуюся от бабушки. Мне в школе выделяют материальную помощь, на неё мы купили мне туфли. Я от радости обнимаю классную, которая все это пробила. Маме достаётся "гуманитарная помощь" - 25кг мешок с сухим молоком. Как она, хрупкая женщина его дотащила - отдельная история, но мы рады - можно варить каши на молоке! И молочный суп! Пить его невозможно, а в каши - самое то.
96 год. Маму кидают в частном университете на деньги, г-на переходит в военный вуз. Я поступаю в университет. Конкурс сумасшедший, приходится заниматься с репетиторами, на них я зарабатываю сама - мама приносит переводы. Я даже песни переводила)) Через 2 недели после начала занятий у мамы обостряется старая травма спины (и привет от мешка с молоком), она практически не может двигаться, даже перевернуться на кровати. Теперь мой день - с утра накормить и обиходить маму, потом в универ, потом - домой накормить и обиходить маму, потом на курсы английского, где я веду занятия вместо мамы (оплата почасовая, никаких больничных, руководство и ученики закрывают глаза на то, что преподу 17 лет, а я очень стараюсь, ведь это единственное денежное поступление, в мамином вузе не платят). Маме нужен массаж на дому, в тех ценах 50 долларов за выезд. Это космическая сумма. Разные двоюродные тёти и дяди отводят глаза и в долг не дают.
Помогли посторонние - мамина знакомая привела ортопеда-травматолога из ВМА, тот вправил ей позвонки. Мама встаёт и ходит. Я на зачёте падаю в обморок от переутомления, но сессию сдала на отлично.
97 год. Я получаю первую постоянную работу. Я репетитор, мне платят 15 долларов за занятие. Когда ученица мне дала вперёд за 10 занятий, я танцевала дикий танец, размахивая этими бумажками. Это больше маминой зарплаты в вузе. Я смогла осуществить мечту двух последних лет: купить в университетской кафе курсу-гриль и съесть её. До этого могла купить себе только пирожок с лимоном, в котором особо удачливые могли найти лимон.
98 год. У мамы вроде иногда стали платить, я работаю. Кризис 98 года мы встретили без накоплений, так что на скачке доллара не потеряли ни копейки. У нас этих копеек просто не было. Зато пропали товары. Тогда 95% всех товаров были импортные и после скачка или "зависли" или были припрятаны. Охотилась по городу за стиральным порошком. Спасла гуманитарка от Фонда Сороса для студентов: шампунь, прокладки, дезодорант и стиральный порошок. При раздаче студенты, многие из которых приезжали на автомобилях к универу, устроили давку. Чуть не придушили одну в скором времени известную медийную персону, которая тоже давилась за порошком. Завидую троюродной сестре: ей в комплекте формы выдают три пары колготок, а мне не купить - в продаже нет или есть по цене золота. К концу 98 дефицит пропадает, но цены адские. Нужна ещё работа.
Взрывают отца моего одногруппника.
99 год. Хватаюсь за любую работу: от заказов для РПЦ до работы для алкогольной компании и оборудования для спецслужб, но постоянной - нет. В ICQ на рабочем компе завожу знакомства с мужчинами с целью поиска работы. Открытых вакансий - кот наплакал, надо искать "по знакомству". "Аська" стояла у айтишников, банковских работников и инженеров, там могли быть вакансии. Нашла, кстати, в приборостроении работу. Нет, ни с кем не спала.
2000 год. У меня есть работа, мы, наконец, можем купить пылесос и одежду не только на развалах Апрашки! Ельцин уходит, мы пережили 90-е.
