Завелась новая модная сеть – clubhouse. Мне она по фигу, но всякий раз, когда слышу просьбу насчет инвайта в клабхаус, у меня одна реакция. Мне хочется звонко пропеть: «Инвайт! Просто добавь воды!». И никаких иных реакций.
Но это полбеды. Если я долго куда-то добираюсь, наконец, оказываюсь на месте, то произношу: «Ну вот я и в Хопре!».
Вовсе я не один такой. Нас тьмы. И Сережа тоже.
Реклама девяностых въелась так, что никакая тетя Ася не поможет. Не отбелит. Она вошла в языковой базис наравне с репликами Чацкого, шутками Бендера, афоризмами Воланда. Вплелась в речевой ДНК так же, как «принять ванну, выпить чашечку кофэ», «Стреляй, Глеб Егорыч», «Ларисуиваннухочу».
Мы пьем ядовитый Yupi и не можем напиться.
Глупые жители Вилларибо и Виллабаджо – это наши земляки, родные, кровинушки. Леня Голубков – кто-то вроде былинного героя или персонажа анекдотов, типа Чапаева. Нет давно самого Мавроди, а Леня Голубков как живой. Не халявщик, а партнер. Покупает жене сапоги.
Ну и восклицание «Тогда мы идем к вам!» – вообще универсальное, очень русское. Не отвертитесь.
Культурный шок от той рекламы, иногда кустарной и туповатой, был настолько мощен, что мы до сих пор не отошли. «Тебя ж, как первую любовь, России сердце не забудет!». (Нет, это не из рекламы, это Тютчев.)
И уже совсем молодые насмешничают: «Иногда лучше жевать, чем говорить». Возможно, некоторые думают, что это из текста Оксимирона, не станем их разочаровывать. До первой звезды нельзя.
