первых пионеров в его классе принимали торжественно, на авроре. да–да, прямо на палубе крейсера.
это были отличники и активисты.
остальных даже зрителями не позвали.
отличники стояли по струнке, читали торжественную клятву, которую учили до этого недели две. их родители слезились от умиления.
в тот день была скверная погода, дождь, ветер, и половина этих пионеров слегла с простудами.
вторую партию, тоже немногочисленную, сформировали из хорошистов.
разумеется и тут литий пролителий. и уже немного забеспокоился.
да еще мать, такая, вкрадчиво и с железной ноткой во взгляде (которая обычно означала, сейчас ты получишь по жопе почти при любом раскладе, а правильный ответ угадать было сложнее, чем выиграть в спортлото 6 из 36–и):
— а у вас там в пионеры уже начали принимать?
— да не, еще никого! — без промедления выпалил я с такой решительностью, что мать опешила и даже не всыпала.
но туча нависла и стала набухать.
классная все задвигала речи, что надо стараться, чтобы вообще заслужить право носить пионерский галстук, подтянуться по учебе, и особенно(!!!) по дис–ци–пли–не!
— да–да, литий, это и тебя касается! — никогда не упускала возможность пнуть меня она.
потом случилось очередное разбитое окно и родителей к директору.
за окно мне ничего дома не сделали, но вот что я до сих пор не пионер, когда уже полкласса!
самое непонятное было, чего вдруг мать так за этих пионеров распереживалясь?
ничего не изменилось для тех, кто уже. только галстуки носить начали. и все!!! литий сам видел!
сквозь слезы излагал свои аргументы литий, поглаживая свежие следы от скакалки на жопе.
литий подтянулся и на фоне двоешника полетаева был вообще супер, даже ни одной двойки уже три недели, ни одного замечания в дневник!
— меня то точно примут, а этого пидараса хуй! — наглаживал свое чсв довольный литий
ну а потом одним прекрасным днем было сказано всем пионерам форма парадная, остальным белые рубашки, сбор в 8 утра у школы. посадили в автобусы и повезли в разлив, показали шалаш ильича.
потом построили всех на площади. народу было дофига 4–5 школ.
трое великовозрастных пионеров, разряженные в самую парадную форму, с барабаном и горном и флагом прошли вдоль строя, колотя в этот бубен, подудели на флаг, застыли в кирпичными мордами.
взрослая тетя кобылистого типа, в юбке и белой рубашке, обтягивающей арбузы 4го размера, в пелотке и галстуке зачитала какую–то канцелярскую чушь тошнотно–торжественным голосом.
литий тогда заметил какую–то странность в ее облике — взрослая а обета в лоли — но в силу возраста еще не смог полностью сформировать эту мысль (он еще даже сиськи толком не видел).
потом всем тупо повязали галстук. еще что–то там напутственное, общее фото классом, и гуляйте полчаса.
и все! никаких клятв, ничего.
какая–то наебка, подумал литий.
гуляя это свободное время литий наткнулся на тут кобылку–пионерку в компании каких–то комсомольцев и еще кого–то. они устроили пикник в кустах, были помидоры, огурцы и стаканы. бутылку они прятали сразу после очередного разлития.
но самое главное, литий тогда потерял веру в светлые идеалы.
как должен был сработать этот воспитательный эффект?
сначала ты дрочишь детей на успеваемость и дисциплину, а потом всех принимаешь в пионеры самым тупым и формальным способом. вообще всех.
эй, классная, алё?! чо эта было та?
и, бл, клятву то я нахуа учил? ей мне потом несколько лет даже после школы икалось!
да и сейчас под пытками всю, наверное, вспомню.
