Как нормальный сорокалетний обыватель я иногда думаю о налоге на наследство. Нет, я понимаю и поддерживаю концепцию налогов в обществе с демократическим политическим режимом, являющимся сообществом равноправных граждан. Это как будто мы все скидываемся на общие нужды по утвержденной ставке. В таком случае и сами нужды, и размер ставки, и контроль расходов регулирует сообщество через честно избранных политических представителей. Тогда и «нет никаких государственных денег, есть только деньги налогоплательщиков», и успешные политические карьеры, рушащиеся оплатой поездки в такси не с той карточки.
Но это, конечно, не имеет ничего общего с системой поборов в суверенных джамахириях. Там это просто полюдье, кодифицированный рэкет, когда группа не производящих гоблинов, объединившись в шакалью стаю, обирает подневольных, чтобы потратить на пиры с гимнастками, бездарных придворных скальдов и строительство пирамид в свою честь.
— Слышь. Мед неси. И соболя. И баба у тебя сочная, я должен ущипнуть ее за жопу три раза. Вот такой новый налог. Жопощипательный. Только что придумал.
И все же налог на наследство я не понимаю совсем. Вот есть семья. Мама, папа, сын–подросток и дочь лет пяти. Или домохозяйство, как пишут в экономической статистике. Взрослые продают пирожки с крапивой и сдают ржавые атомные крейсеры на металлолом. Как–то крутятся, чтобы прокормить семью и взять сарай в ипотеку. Домохозяйство имеет доход, с которого честно платит все возможные налоги. И тут папа внезапно отправляется в бессрочный отпуск к Иисусу.
Похороны. Грустно. Сын–подросток, конечно, думает о сексе. Мелкая ковыряет в носу и ворует конфеты с соседних могил. Несчастная вдова, пуская скорбную слезу из–под тонкой вуали, прикидывает как будет тянуть лямку в одиночку и надолго ли ее хватит. Доход домохозяйства не увеличился. Наоборот, в нем стало на один трудовой горб меньше. И все налоги на тяжело нажитое уплачены по три раза. Но тут появляется государство. Кепка надвинута на брови, походка развязная, рот кривится в ухмылке. И этот гопник, не обращая внимания на причитания попа, начинает шарить по карманам трупа, стаскивает с холодного пальца обручальное кольцо, рвет изо рта золотые коронки, а потом еще и перетряхивает сумочку вдовы.
