Моя коллега, которая работала три первых дня ЕГЭ, заболела. Меня поставили на замену. Причем никаких объяснений и инструкций не выдали: просто заменили фамилию в графике. Основы организации сдачи ЕГЭ мне пришлось вспоминать самой, о чем-то читать в интернете. Предшественница сказала просто: «Там разберешься».
Моя личность не значилась ни в одном списке на входе:
— Вы кто? — спросил меня безобидный седой охранник.
— Я пришла наблюдать, чтобы сдача ЕГЭ прошла без нарушений, — отвечаю я и сама себе постепенно становлюсь противна. Подготовка сотрудников (а точнее — ее отсутствие) подталкивает к странным выводам. Как я пойму, что произошло нарушение, если мне неизвестен процесс?
— Начальство, стало быть?
Кто? Я? Да куда мне стоять у руля этого ледокола! Но я все-таки кивнула и прошла в школу — даже паспорт не показала.
Первое, что попалось на глаза при входе в класс (наблюдательный пункт) — мусорка, павшая ниц из-за переполняющего ее обилия бумажных стаканчиков и фантиков. Внутри стоял гул, словно в муравейнике. Наблюдатели вовсю распивали кофе и обсуждали бытовые вопросы. Люди были разношерстные: от юных специалистов-учителей до пожилых завхозов, которые о ЕГЭ слышали только по федеральным каналам. Пригнали нас к 8 утра, но делать до начала экзамена было нечего: мы курили и изумлялись всему происходящему вокруг.
Наконец наступил час Х. Мы сели за компьютеры и стали проверять вверенные нам аудитории и коридоры. Когда не знаешь, на что смотреть, картинка становится какой-то монотонной и бессмысленной. Да, вроде бы нужно следить, чтобы никто не списывал. Но ведь в классах еще сидят наблюдатели. Благо, соседи подсказали основные моменты, на которые нужно обратить внимание.
Вскоре после начала экзамена глаза у наблюдателей начинают смыкаться. Один раз я даже заснула. Впрочем, на результат наблюдения это не повлияло, потому что камеры постоянно зависали. Люди на экранах появлялись и исчезали, как в фокусах с кроликом и шляпой. В таких условиях не то что ребенка со шпаргалкой, слона невозможно поймать! К тому же монитор позволял открывать только шесть аудиторий одновременно, а в пункте проведения экзамена их может быть и 12, и 15, и даже 18. Условились, что первые полтора часа мы смотрим одни аудитории, потом перелистываем.
Разглядеть что-то сквозь пелену пикселей — тяжело, так что наверняка большинство мелких шпаргалок прошло незамеченным. Но учитывая, сколько еще было «нюансов», кто вообще зацикливается на такой мелочи?!
«Смотрите, чтобы у всех наблюдателей и членов ГАК были маски и перчатки! — громогласно скомандовал наш куратор, мотая медицинскую маску на пальце, — воду, кофе и телефоны убираем со стола, за нами наблюдают сверху», — добавил он, указывая на камеры в углах аудитории. То есть наблюдатели за наблюдателями, которые смотрят за наблюдателями. Спорим, даже в «Замке» Кафки нет таких сюжетов?
Время — час дня. После такой пытки бессмысленным времяпрепровождением обед кажется подреберным копьем: от страданий не избавляет, но временно их прекращает. Дети продолжали списывать, а наблюдатели уже весело утекали со своих мест по зову урчащих желудков.
После двух часов мы смотрели на работу штаба. Люди сновали с бумагами и конвертами (их, кстати, очень просто подменить). В процессе начинаешь разбираться, что к чему. Интуитивный прокторинг — новый скилл 21 века, который я укажу в своем резюме, когда меня уволят за подобные статьи.
Один из нас от тоски бросился к пианино, которое стояло в углу, и заиграл какой-то микс из военных песен и непринужденных танцевальных произведений. В этот момент нам начали подсовывать бумагу с пустыми графами. Надо было вписать фамилию и поставить подпись.
— Это что за документ такой?
— Это согласие о неразглашении.
— А само согласие почитать где?
— Вам его позже предоставят. Вы только подпишите вот здесь.
Конечно, согласие я так и не увидела. Что именно нельзя разглашать, будучи наблюдателем на ЕГЭ — я не поняла.
Время близилось к вечеру, и тут все вспомнили, что так и не сдали тест, который вроде как подтверждает, что ты годишься для роли наблюдателя. Задним числом мы коллективно его прошли. Оставшееся время мы разбирали архивные записи, где другие наблюдатели могли что-то упустить, то есть проводили двойной контроль. Хотя на самом деле нас просто надо было занять чем-то до конца рабочего дня.
Я думаю, намек понятен. То ли это тотальное попустительство от лени и глупости, то ли намеренное послабление для детишек, окончивших школу на последнем издыхании дистанционно. Именно так выглядит закат ЕГЭ и «расцвет» светлого нового будущего образования Отечества.
