После смерти Сталина Советский Союз по-прежнему разгребал последствия войны. Приводились в порядок разрушенные города, во все части страны тянулись новые магистрали, вставала с колен промышленность. Возрождение СССР требовало уйму людских ресурсов, экономика тарахтела на пределе возможностей. За постройкой новых заводов на вторые роли отошло сельское хозяйство. И это сильно огорчало Никиту Хрущева.
В мае 1957 года Никита Сергеевич произнес легендарное: «Догнать и перегнать Америку!» Хрущев искренне считал, что если СССР в кратчайшие сроки опередит США по всем экономическим показателям, в стране наступит рай, а в 1980-м – и вовсе долгожданный коммунизм.
Люди, хотя бы поверхностно знакомые с законами экономики, понимали, что тягаться со Штатами нереально. Например, догнать американцев по производству мяса было возможно в лучшем случае к 1975 году. Естественно, Никите Сергеевичу предлагали притормозить с лозунгами, но он не желал никого слушать: «Товарищи, надо же понимать, какие сейчас силы накопились у советского народа. Это же политическое явление, результат долголетней работы нашей партии!»
На финише 1958-го во все областные комитеты КПСС разлетелось указание из Кремля: принять решительные меры для увеличения производства мяса в следующем году. Практически всюду на местах план посчитали невыполнимым.
И лишь первый секретарь Рязанского обкома КПСС (по-современному – губернатор) Алексей Ларионов пообещал увеличить заготовки мяса в три раза. В самом начале 1959 года по личной инициативе Хрущева газета «Правда» на всю страну рассказала о рязанском сверхразуме и его обещании. Теперь бедняге некуда было деваться – пришлось отвечать за слова.
Вопреки современным суждениям, Ларионов не страдал от избытка хромосом. Он был опытным партийным работником, рулившим Рязанщиной еще со сталинских времен. В 1948 году переезд в Рязань был для него сродни ссылке. Регион отставал в плане промышленности, что безумно раздражало Сталина. После трансфера в Рязань Ларионов должен был поднять область либо забыть о движении по партийной лестнице.
Первый секретарь свирепо взялся за дело. При нем в регионе появилось несколько крупных предприятий, а экономика понемногу заколосилась. После смерти Сталина и развенчания Хрущевым культа личности во многих областях полетели головы руководителей. Ларионов сохранил пост, но испытывал острейшую необходимость выслужиться перед Хрущевым. Алексей все еще мечтал об уютном партийном кабинете в Москве – и ради этого был готов на любую аферу.
В 1959-м для троекратного увеличения производства мяса в Рязанской области забили весь приплод скота, чего не случалось даже в самые тяжелые годы. Дальше под нож пошли молочные коровки и их верные друзья – быки-производители. Еще скот забирали под расписку из частных хозяйств, обещая вернуть деньги в следующем году.
Когда этого оказалось мало, Ларионов и его кореша запустили руки в общественные фонды, где хранились средства на строительство школ, больниц, дорог и прочей никому не нужной ерунды. Скот закупили в соседних регионах (даже в Казахстане) – и тоже пустили на убой.
6 декабря 1959 года Рязанская область отчиталась о поставке государству 150 тысяч тонн мяса, что ровно в три раза превышало результат предыдущего года. Говорят, даже с учетом колоссальных трат и усилий, итоговый тоннаж мясозаготовок был нарисован и уступал фактическому в шесть раз.
Одуревший от успеха Ларионов пообещал сдать 180 тысяч тонн мяса в 1960-м, а Хрущев немедленно выдал гению звание Героя Социалистического Труда. Никита Сергеевич от души восхвалял рязанского ловкача и посылал подальше экспертов, которые объясняли ему цену ларионовских побед.
Все стало ясно уже в 1960-м, когда область кое-как наскребла 30 тысяч тонн мяса. Местные жители поняли, что что-то не так, еще раньше: газеты писали о мясном рекорде, хотя мясо на рязанских прилавках исчезло чуть более чем полностью.
Но это была еще не вся плата за рязанское чудо. Массовый забой скота сократил поголовье на 65%. Люди, из чьих частных хозяйств изымали скотину, отказывались возделывать колхозные пашни, что убило производство зерна вдвое. Всему этому было только одно цензурное название – катастрофа.
Вероятно, Ларионов рассчитывал, что после успешного 1959 года его сразу же переведут в Москву, а проблемы с уничтоженным сельским хозяйством Рязанщины будет разгребать какой-нибудь преемник. Так, скорее всего, и случилось бы, но Ларионов сам зачем-то ляпнул про увеличение производства мяса в четыре раза в 1960-м. Конечно же, такого обещалкина оставили в должности еще на год. А там был уже полный крах. Вместо предложения о работе из Москвы в Рязань прилетела следственная комиссия.
Не дожидаясь результатов проверки, 22 сентября 1960 года Первый секретарь Рязанского обкома пустил себе пулю в висок (по другой версии, умер от инфаркта). Его коллеги потом перешептывались, что 53-летнего мужчину довели до самоубийства суровые сотрудники КГБ. Хрущеву рязанское чудо тоже аукнулось: ему о нем напомнили, когда смещали с должности в 1964-м.
