- Алло, Габриэль Гарсия Иванов слушает.
- Пап, ты знаешь, как я рада, что в Америке не обращаются друг к другу по имени отчеству? - шутка была старой, но работала всегда, когда Мария хотела подмазаться к отцу.
- Милая, а ты знаешь, как меня били в той дыре, откуда я родом, стоило мне просто назвать своё имя? - отец был явно не в духе.
- Паап, не начинай... я знаю, что у моего деда было поганое чувство юмора... я, кстати, опять не смогла дозвониться тебе на мобильный.
- Мария, что ты хотела? - сменил тон разговора отец. - Если ты опять про встречу с твоим женихом, то в этом нет смысла... и так будет лучше для него.
- Пап, у меня на следущей неделе свадьба, а ты даже ни разу не разговаривал с ним.
- Мне кажется, это слишком поспешное решение. - Габриэль переложил тяжёлую чёрную трубку старинного аппарата к другому уху.
- Пап, я живу вместе с Оливером пять лет...
- Я видел его фейсбук, - парировал отец. - Он знойный мудак.
- Мы будем завтра в шесть, - прошипела Мария и бросила трубку.
Сам Габриэль женился поздно.
Странное имя и очки в крупной оправе не способствовали популярности у женщин - до 16 они его били, а после попросту игнорировали.
В 28 Габриэль впервые попробовал водку, а буфетчица Зина купила новое платье с глубоким декольте. Эти два события совпали на корпоротиве НИИ с мудрёным названием, где она, соответственно, разбавляла фарш хлебом, а он подавал большие надежды.
От директора института Зина узнала, что этого очкастого дрища и любителя куриного супа пригласили работать в Америку. Расстегнув платье на ещё одну пуговицу, она не упустила свой шанс.
В Америке Габриэлю понравилось, всем было плевать на его имя и внешний вид, коллеги ценили его одержимость наукой и искреннюю улыбку.
От работы отвлекала только вечно всем недовольная и жадная жена - ей всегда всего было мало: еды, выпивки, платьев и драгоценностей. Последние она ценила особо - нося на каждом своём пухлом пальце по огромному золотому перстню.
Жизнь наладилась неожиданно на десятый день рождения дочери.
После двух бутылок водки, скандала и семейного ужина, Зина вышла покурить своих вонючих сигарет без фильтра и пропала.
Полицейского детектива Майкла Одина удивили две вещи - черезмерно счастливые лица отца с дочерью... и кто в здравом уме на детский день рождения готовит куриный суп. Но кто поймёт этих странных русских.
Через год не слишком активных поисков дело закрыли. А ещё через год Габриэль уволился с работы, увлёкся боксом и стал разводить кур.
Денег с его патентов должно было хватить на хороший колледж для Марии и всех его хобби.
- Дёбрый виэчер! - протягивая бутылку тёплой водки, сделал попытку Оливер.
Маша закрыла глаза и выдохнула последнюю надежду на мирный разговор.
- Вот долбоёб, - так же по-русски ответил отец и хитро улыбнулся дочери.
- Что есть Долбоёб? - Оливер за пять лет жизни с Марией смог научиться простым фразам на русском.
- О, это такое красивое дерево, растёт только в Сибири, - ответила Маша, зло посмотрев на отца.
Оливер довольно потрогал свою густую чёрную шевелюру и расплылся в улыбке.
За жёлтым круглым столом троица выглядела как артисты дешёвого цирка.
Оливер - конферансье. Маленький, смуглый, с огромной копной чёрных волос, в чёрном пиджаке с розовым отливом и ковбойских сапогах.
Мария - воздушная гимнастка. В элегантном нежно бежевом обтягивающем комбинезоне с тугим хвостом волос на затылке.
Габриэль - работник сцены. Лысый, в белой майке алкоголичке с огромными для его возраста бицепсами, он совершенно не был похож на дрыща-учёного из своего прошлого.
Посередине стола стояла старая, когда-то очень дорогая супница и три тарелки.
- Папа, только не говори, что это куринный суп, - изобразила удивление Мария.
- Я думал, именно этого ты и хотела, - подмигнул ей отец.
- Оливер, - обратился он уже к будущему зятю. - Игра простая - я задаю вопрос, ты съедаешь ложку супа и честно отвечаешь. Ты понял?
- Йеп, - ответил весело жених.
- Оливер! - Мария взяла его за руку.- Это не шутки. Если ты соврёшь, то ты превратишься в курицу...
- Или петуха, - перебил её отец. - Но ты можешь не есть суп и просто уйти... спокойно уйти от Марии...
- Спрашивайте! - ответил Оливер с латинским упрямством и съел первую ложку супа.
Мария подвинула отцу много раз смятый и расправленный тетрадный листок с водяными разводами...
- Ты изменял моей дочери с некой Сарой Брокенасс?
Оливер провёл ложкой по дну тарелки, зачерпнул, на секунду задумался... Мария с размаху ударила ему по руке, ложка вылетела и с силой ударилась о холодильник...
- Нет!! - заорал Оливер. - Я не изменял... она сама... я был пьян, прости... - он со страхом в глазах смотрел то на Габриэля, то на невесту.
- Он уже съел одну ложку, ему не помочь... - отец встал и попытался обнять дочь.
Оливер заёрзал на стуле, стал почёсываться, затем заметался по комнате. - Спина, моя спина, - он упал на пол и стал сгибать и разгибать колени, пытаться чесать спину об пол.
- Надо скорее отнести его в подвал. Милая, ты слышишь меня? - Габриэль сжал руку дочери.
Бывший учёный Габриэль Гарсия Иванов и главный следователь ФБР по особо важным делам Майкл Один младший покачивались в креслах на заднем дворе Габриэля. Они с интересом наблюдали как маленький шустрый петух с густым чёрным оперением уже пол часа пытается догнать старую толстую курицу с золотыми перстнями на лапах.
Курица падала, переворачивалась через голову, но не сдавалась...
- Как дочь? - спросил следователь, сделав большой глоток рома прямо из горла.
- Нашла себе какого-то нищего писателя, - весело сказал Габриель, перехватив бутылку у друга.
Майкл вопросительно посмотрел сверху тёмных очков.
- Съел две тарелки. - ответил Габриэль Гарсия, - через месяц я стану дедом.
Чёрный петух наконец догнал уставшую
толстуху и занялся делом...
