Дело было лет этак –надцать назад. Главным героем истории является мой старинный приятель Шурик (условное имя). Сам по себе он – наипрекраснейший человек, если не считать имевшихся на момент повествования двух проблем. Первую можно было обозначить как неуправляемые либидинозные порывы (в просторечии – кобелизм), неоднократно бывшие причинами самых причудливых и не всегда приятных жизненных перипетий. Вторую проблему звали Марина, она носила ту же фамилию, что и Шурик, и жила вместе с ним, претендуя, помимо жилплощади, на единоличное обладание его рукой, сердцем, временем, финансами и, конечно же, детородным органом. При первом взгляде в синие глаза Марины могло возникнуть ложное впечатление, что вы имеете дело с беззаботным ангельским созданием. На самом же деле, это был Шерлок Холмс, Эркюль Пуаро и мисс Марпл в одном лице. Почти основным концептуальным содержанием их союза была борьба между непрекращающимися попытками Шурика кобелировать и столь же упорными попытками Марины вывести его на чистую воду. Это была настоящая битва гигантов, достойная, я думаю, целого драматически–детективного романа.
Но это все лишь предисловие. Сама же история заключалась вот в чем.
Шурик на тот момент работал торговым представителем в Карелии какой–то торговой фирмы. Головной офис находился в Питере, где ему нужно было по долгу службы несколько раз в год бывать. Разумеется, в версии для жены поездки происходили ежемесячно и даже чаще. Высвободившееся время Шурик проводил в потаенных местах с многочисленными дамами своего любвеобильного сердца.
В тот раз дама ему попалась не только сексуальная, но и высококультурная. Настолько культурная, что не согласилась ебацца с Шуриком, пока тот не побреет гениталии. Упрашивать его долго не пришлось, и вскоре яйца нашего героя заблестели не хуже, чем у кота после многочасового вылизывания. Всласть насытившись развратом, Шурик принял утомленный вид, загрузил в машину заранее подготовленные пакеты с питерскими гостинцами для жены и детей, и поспешил вернуться в лоно семьи. За ужином он увлеченно рассказывал о тренингах, коучингах и коворкингах, за которыми несколько дней в Питере пролетели так незаметно. А затем настал драматический апогей истории, когда, стягивая трусы с благоверного, заскучавшая по сексу жена была в буквальном смысле ослеплена торжественным блеском его мужского хозяйства. Обидно, что к эстетической стороне явления она осталась равнодушна и вместо комплиментов Шурик немедленно получил по мордасам и был изгнан спать на диван, с перспективой завтрашнего визита в ЗАГС и к юристу.
Но нельзя столько лет прожить с Шерлоком Холмсом, не будучи мастером блистательных импровизаций. Большую часть той ночи Шурик посвятил тому, что, виновато царапаясь в дверь осиротевшей супружеской спальни, проникновенно рассказывал жене душещипательную историю о том, как находясь в Питере, он ощутил сильнейшую боль в том самом месте и как его чуть ли не на вертолете доставили в ближайший медпункт, где он получил диагноз какой–то экзотической кожной болезни. Которая поражает исключительно кожу мошонки и для лечения которой оную придется теперь регулярно выбривать. Марине он, разумеется, не звонил, чтобы не расстраивать, и чтобы потом сообщить эту удручающую новость лично.
Мисс Марпл на это лишь усмехнулась, однако, дальнейшее показало, насколько она недооценивала своего подозреваемого. За следующее утро Шурик проделал титаническую работу, предварительно мобилизовав на нее всех своих друзей–приятелей, включая меня. Не буду вдаваться в детали, но через несколько дней Марина обнаружила в почтовом ящике письмо с выписным эпикризом из питерской районной поликлиники. На эпикризе была настоящая печать поликлиники (изготовление обошлось Шурику в три тысячи рублей – это двойная цена, потому что срочно) с настоящей печатью (две тысячи рублей) и подписью реального врача. Еще пару тыщ стоило срочно заслать в Питер курьера, чтобы тот послал письмо именно оттуда. Имя врача–дерматолога я узнал через работавших в Питере однокурсников, врачебный почерк нашелся у нашего друга Ильи (он, правда, не врач, а наоборот – гибддшник). Второй экземпляр эпикриза еще долго украшал амбулаторную карточку Шурика в местной поликлинике. Формулировкой диагноза я, кстати, до сих пор горжусь – это был какой–то персистирующий аутоимунный гипертрофический псевдозалупит или что–то не менее пугающе–поэтическое. В качестве бонуса Шурик получил рецепт на какую–то экзотическую мазь, которой потом демонстративно, при Марине, долгое время смазывал свои натруженные гениталии.
В общем, через недолгое время Шурик с видом оскорбленной невинности вернулся из изгнания домой и жил с женой в любви и взаимопонимании (зачеркнуто), продолжая изысканно кобелировать, еще несколько лет.
Эту историю можно, мне кажется, поместить в какую–нибудь энциклопедию юных разведчиков. Либо в романтический альманах как пример того, что ради любимой женщины пойдешь на любой подвиг.
З.Ы. Их брак, кстати, закончился довольно абсурдным образом. Но это уже совсем другая история.
