Анатолий Игоревич на цыпочках подошел ко входной двери и, задержав дыхание, прильнул к глазку. Убедившись, что на площадке никого нет, он, стараясь не шуметь, открыл дверь и переступил через порог. Дважды провернув ключ в замке, он для надежности дёрнул дверь за ручку и, убедившись, что она заперта, подошел к лифту.
Поднеся палец к кнопке вызова, Анатолий Игоревич заметил, что его кисть мелко подрагивает. Он тяжко вздохнул и протёр ладонью лицо.
– Сколько это ещё будет продолжаться? – прошептал он и, сжав кулак, ударил им по кнопке.
Спустившись на первый этаж, он медленно подошел к двери подъезда и замер перед ней в нерешительности. Может быть, стоит остаться сегодня дома? Можно позвонить начальнику и сказать, что заболел. Нет, это не выход – «эти» меня и дома найдут. Нужно идти.
Приоткрыв дверь ровно настолько, чтобы в образовавшуюся щель могла протиснуться голова, Анатолий Игоревич выглянул на улицу. Вроде бы никого. Собравшись с духом, он толкнул дверь и быстрым шагом направился к остановке. Его походка была рваной – он то делал быстрый широкий шаг, то замедлялся и еле волочил ноги, спина изгибалась дугой, а подбородок плотно прижимался к груди, из-за чего взгляд Анатолия Игоревича был направлен вертикально в асфальт, и его вполне можно было использовать в качестве строительного уровня.
Дойдя до остановки, Анатолий Игоревич немного успокоился. За время пути с ним не произошло ничего ужасного, поэтому тяжелый груз ожидания чего-то страшного немного съехал с его души куда-то вниз по душевному склону. Дождавшись автобус, Анатолий Игоревич занял место в самом его конце и облегченно выдохнул. Но стоило ему на секунду расслабиться, как снова началось...
– Добрый день! Оплатите, пожалуйста, проезд.
Перед ним стояла женщина-кондуктор и мило улыбалась. Не сводя с нее глаз, будто бы опасаясь того, что она сейчас превратится в какого-то злобного монстра и откусит его голову или, что еще хуже – разгрызёт портфель с рабочими документами, Анатолий Игоревич сунул руку в карман пиджака и, вытащив из него купюру, медленно протянул её женщине.
– А меньше нет? – всё так же улыбалась женщина.
– Нет! – рявкнул Анатолий Игоревич и судорожно сглотнул – от волнения в горле пересохло.
– Ну, ничего... Сейчас найдем вам сдачу, – добродушно произнесла кондуктор и принялась копаться в своей сумке.
Через минуту она уже передавала пассажиру пачку мятых купюр и билет за проезд.
– Хорошего дня, – снова улыбнулась женщина и направилась к своему месту. Анатолий Игоревич почувствовал, что теряет сознание. Голова закружилась, в глазах потемнело, а тело покрылось отвратительным холодным потом. К счастью, автобус остановился и Анатолий Игоревич, пошатываясь, выбрался из него на свежий воздух.
– Мужчина, вам плохо? – будто бы сквозь ватные беруши услышал он чей-то участливый голос.
Анатолий Игоревич хотел ответить, что очень плохо, что уже несколько дней он испытывает панические атаки и почти не спит по ночам, что у него появилась мания преследования и он живёт с постоянным чувством ожидания чего-то ужасного... Но вместо этого он лишь молча покачал головой.
– Точно? Может, скорую вызвать? Вы очень бледный.
Слух уже пришел в норму, а вместе с ним и голос.
– Я же сказал – со мной всё хорошо! Что непонятного? – прикрикнул на неравнодушного прохожего, который, убедившись, что старичок не собирается падать в обморок, зашагал по своим делам.
Добравшись до работы на следующем автобусе, Анатолий Игоревич направился прямиком в кабинет начальника. Без стука распахнув дверь, он уселся на стул и максимально громко грохнул портфель с документами на стол.
– Я пришел вам сказать, Георгий Николаевич, что мне...
– Хорошо, что зашёл, – улыбнулся начальник, – а я как раз распорядился, чтобы тебя ко мне вызвали.
– А меня не надо...
– Дело в том, что ты, Толя, работаешь на нашем предприятии уже двадцать пять лет. Юбилейный год, так сказать. По этому случаю тебе полагается премия в размере месячной зарплаты. Сегодня после обеда зайди в бухгалтерию.
Георгий Николаевич встал из-за стола и, склонившись над ним, протянул Анатолию Игоревичу руку.
– Благодарю за честную, упорную, а главное – продуктивную работу! А если без официоза – спасибо, Толя, что ты у нас есть. Ты – большой молодец!
Анатолий Игоревич вяло ответил на рукопожатие и поспешил покинуть кабинет, потому что почувствовал, что ему вновь становится плохо – на лбу выступили капли пота, в конечностях появилась слабость, а дыхание стало частым и поверхностным. Умывшись холодной водой в туалете, он направился в свой кабинет.
До конца рабочего дня время тянулось очень медленно, несмотря на то, что он с головой ушёл в работу, зарывшись в свои бумажки и документы. Он даже забыл зайти в бухгалтерию.
Покинув офис позже обычного, чтобы не встретиться ни с кем из своих коллег, Анатолий Игоревич побрёл к остановке. На него было жалко смотреть – еле перебирая ногами, он шаркал подошвами ботинок по асфальту. В одной руке он нёс свой портфель с документами, другая безвольно висела вдоль тела. Его взгляд был пуст и уныл.
– Мужчина! – послышался сзади чей-то голос.
Анатолий Игоревич вздрогнул, но решил не оборачиваться.
– Мужчина! Это у вас ключи выпали?
Он хлопнул ладонью по карману брюк и, действительно, ключей на месте не было. Анатолий Игоревич обернулся.
– Вот, возьмите, – перед ним стояла молодая девушка, протягивая связку ключей, – и знаете что? – она покопалась в своей сумочке и извлекла из нее шоколадку, которую бесцеремонно вложила в ладонь Анатолия Игоревича. – Вот это тоже возьмите. А то вы такой грустный... Говорят, шоколад настроение поднимает.
Это было последней каплей. Всё поплыло перед его глазами и он грохнулся на асфальт. В больнице, куда его доставила скорая, Анатолия Игоревича осмотрели и отправили домой с диагнозом: «нервное истощение на фоне переутомления», настоятельно рекомендовав взять отпуск и недельку отдохнуть дома в постельном режиме. Но у Анатолия Игоревича были другие планы. И они были не такими радужными.
Добравшись, наконец, до дома, он несколько часов просидел на кухне, уставившись в одну точку и слегка покачиваясь взад-вперёд. Затем принял ванну, переоделся во всё чистое и, закрыв все окна в квартире, открыл газ на плите. После чего прошёл в комнату, улегся на диван и закрыл глаза. Но тихо и спокойно умереть ему не дали. Как раз в тот момент, когда Анатолий Игоревич максимально сосредоточился на процессе перехода в мир иной, соседи сверху решили, что сейчас самое время для того, чтобы послушать музыку. Анатолий Игоревич любил музыку, но в тот момент ритмичные басы, проникающие, казалось, в спинной мозг, заставили его отложить уход из бренного мира на некоторое время.
Поднявшись на этаж выше, он нажал на кнопку звонка. Дверь открыли не сразу.
– Чего тебе, мужик? – нагло спросила раскрасневшаяся рожа, высунувшись из квартиры.
– Мне мешает ваша музыка, – усталым голосом ответил Анатолий Игоревич.
– Чем она тебе мешает?
– Не могли бы вы убавить громкость буквально на сорок минут? Затем делайте, что хотите.
– Нет. Еще вопросы? – ухмыльнулась рожа.
Такая наглость любого сбила бы с толку, но Анатолий Игоревич внезапно почувствовал какой-то мощный прилив сил. Впервые за долгое время он расправил плечи и вдохнул полной грудью.
– Убавь. Громкость. Музыки. – произнес он неожиданно окрепшим голосом.
– Мужик, иди отсюда по-хорошему, пока я не...
Договорить он не успел. Анатолий Игоревич каким-то медвежьим хватом вцепился в шею наглого соседа и, уперевшись лбом в лоб красной рожи, процедил сквозь зубы:
– Прямо сейчас ты, щенок, убавишь громкость, а лучше совсем выключишь своё поганое музло и будешь сидеть в своей норке так, как это делают мышки. Знаешь? Очень-очень тихо и иногда попискивая. Вот так: «Пи-пи-пи». Я внятно тебе, придурку, всё объяснил?
Такой дикий напор обескуражил музыканта настолько, что тот смог лишь кивнуть в ответ. Отпустив его шею, Анатолий Игоревич молча развернулся и принялся спускаться по лестнице. Его спина была ровной, плечи расправленными, а подбородок гордо приподнят.
Всю свою жизнь Анатолий Игоревич считал, что его окружают одни идиоты, невежи, быдло, хамы, невоспитанные и неблагодарные люди. Печально, но каждый день он всё больше убеждался в своей правоте, наблюдая за окружающим миром, приняв, наконец, эту мысль за аксиому. С возрастом людям всё сложнее менять свои убеждения, поэтому для Анатолия Игоревича стало ударом, что за последние несколько дней он не встретил ни одного представителя вышеперечисленных категорий граждан. Так случается, что иногда на жизненном пути попадаются лишь добрые, вежливые, воспитанные и дружелюбные люди. К счастью или нет, но обычно длится это недолго.
Вернувшись домой, он выключил газ, проветрил квартиру, открыв все окна настежь, и облегченно выдохнул.
– Наконец-то всё закончилось. Мир всё так же полон идиотами, – расслабленно улыбнулся Анатолий Игоревич, – значит, можно жить. Можно жить...
Он улёгся на диван и спокойно уснул в своём, снова ставшим понятным и привычным, мире.
©ЧеширКо
