Скромного застенчивого с женщинами Петрова поцарапала соседская кошка. По совести, это была первая женщина (пусть и с хвостом), что отвесила Петрову пощечину. На этом плюсы и заканчивались, считал Петров…
Но, стоило ему утром явиться на работу в свой женский коллектив, как: «А нашего-то Петрова поцарапали. Вот тебе и тихоня! Всю морду исполосовала какая-то за грехи. Ходит как Рембо!» поползло среди женщин.
А там всего-то две сраные царапины на щеке. Ну, – реально! Их бы никто не заметил, если бы… «Не спорь, мама лучше знает! А то решат, что баба оцарапала. Нехорошо...» – сказала Петрову мамаша и, погуще запудрила кошачьи отметины.
Расчет был точен. Теперь и слепой понял бы, что накануне с Петровым на личном фронте случилось. А личный половой, – это такой фронт!.. Хитрая мамаша давно спала и видела женить и выставить Петрова и еще пожить самой. И даже поцарапаться напоследок…
До этого скромный Петров не давал сотрудницам информационных поводов. Он тупо работал. А теперь словно бросил динамит в стоячее болото со снулыми лягушками и инсинуациями. К Петрову началось паломничество. Каждая, свершив оное к рабочему месту Петрова, была удовлетворена: «Ну точно, – из-за бабы! Охуеть! И не подумаешь!..».
А некоторые и вовсе двусмысленно со знанием дела дружелюбно ему подмигивали: «Кошка?..Ну-ну...»
– У меня на кошек аллергия! – врал и открещивался смущенный Петров. – В лесу по грибы поцарапался.
– Аллергия? У него на мандарины аллергия, – он сам прошлым годом говорил.
– Нихера себе мандарины царапаются, ха-ха! – судачили сотрудницы и исподволь присматривались к этому тихоне.
Выйдя со службы, шельмованный и донельзя взведенный Петров позволил себе немножечко лишнего в кабачке. Чуть. Он не помнил, как заработал фонарь. А работой Петров дорожил.
– Замазать? – поутру спросил он маму.
Та выдала ему солнечные очки:
– У тебя лёгкий конъюнктивит! Свет слепит глаза. Так и говори. Не снимай.
Расчет был верен. Вскоре Петрова оторвали с руками прямо на рабочем месте практически…
А. Болдырев
