Ромка взглянул на часы. Половина восьмого. Уже скоро... Живое в его груди свернулось в клубочек и мелко задрожало.
Долгое время он не мог понять, что это такое живёт внутри него. Когда Ромке становилось радостно, оно бегало и прыгало внутри грудной клетки, щекоча хвостом по рёбрам. В моменты тоски и отчаяния оно прижималось к сердцу и иногда вздрагивало, будто всхлипывая. В минуты обиды и разочарования оно зачем-то цеплялось когтями за желудок и, повиснув на нём, тянуло куда-то вниз. А когда Ромке становилось страшно и тревожно, оно сворачивалось в клубок.
Однажды Ромке надоело думать об этом существе обезличенно и он представил его в виде крошечного лисёнка, по нелепой случайности попавшего в его тело. Лисенок отреагировал на эту мысль положительно, завиляв хвостом.
«Интересно, а в других людях тоже живут лисята?» – подумал тогда он и посмотрел на маму, которая смотрела телевизор, иногда прикрывая глаза и медленно опуская голову на грудь.
– Мам!
– А?
– А внутри тебя кто живёт?
Несколько секунд мама смотрела на Ромку, непонимающе хлопая глазами.
– В каком смысле?
– Ну, какой зверёк живет внутри тебя?
– Не знаю, сынок, – пожала она плечами и снова уставилась в телевизор, добавив через некоторое время усталым голосом: – Наверное, лошадь.
Так Ромка узнал, что в маме живёт лошадь и подумал, что ему ещё повезло – лошадь, наверное, бьет копытами и может даже укусить, а у лисёнка мягкие лапы и пушистый хвост. Вот только он слишком часто сворачивается в клубок.
И тогда Ромка решил, что будет воспитывать своего питомца и всячески ему помогать. Когда лисёнку становилось плохо, Ромка старался его приободрить и развеселить. Со временем он заметил, что лучший способ это сделать – спрятаться где-нибудь в углу квартиры, накрывшись одеялом, и погрузиться в мечты. Ромка мечтал обо всём подряд – о путешествиях в дальние страны, о снежной зиме с ледяными горками, о таинственных звёздах и горном велосипеде, о тёмных глубинах океана и новых кроссовках. Поначалу лисёнок никак не реагировал на эти мечты, но со временем он понял, что Ромка хочет ему помочь и понемногу стал откликаться на эту помощь. Почувствовав темноту и тепло, которые давало одеяло, лисёнок навострял уши и склонял голову набок, прислушиваясь. И Ромка начинал свой рассказ.
– Когда-нибудь я заработаю много-много денег и... Ну, например, миллион. Целый миллион, представляешь? На него можно всё, что хочешь купить. Я бы купил самолёт. Хотя, нет. Я же высоты боюсь... Тогда троллейбус. Да, точно! Собственный троллейбус, на котором можно по городу ездить и самому рога ставить на провода, когда они будут отваливаться. А все будут в окошко на меня смотреть и думать: «Ничего себе он крутой, сам может рога ставить на провода». Да, троллейбус. А одноклассников я бы бесплатно возил. Ну и маму тоже. А на сдачу с миллиона я бы купил всякой еды и на троллейбусе домой привёз, чтобы мама сама из магазина пакеты не несла.
Лисенку нравилась эта мечта. Он выползал из-за сердца и радостно подпрыгивал на месте, размахивая хвостом во все стороны.
– А еще я бы купил такую штуку, чтобы можно было невидимым становиться. И еще одежду, которая никогда бы не пачкалась. Ну и конфет, конечно же. Килограмма три. Как думаешь, миллиона хватило бы на всё это?
Лисёнок высовывал язык и, перевернувшись на спину, принимался радостно кататься с боку на бок. Так проходили часы, но каждый раз наступало время, когда Ромке нужно было вылезать из-под одеяла. Лисёнок ёжился и поджимал хвост, затравленно озираясь по сторонам. А если Ромка бросал взгляд на часы, то он тут же бросался наутёк, забиваясь в щель между сердцем и рёбрами.
– Пятнадцать минут девятого уже, – сам себе сказал Ромка, почувствовав, как заскулил где-то внутри лисёнок. – Думаешь, сегодня то же самое будет?
Лисенок пискнул и примолк, выдавая себя лишь вибрацией, которая передавалась от него всему Ромкиному телу.
– Если хочешь, можем ещё немного помечтать, – шепнул Ромка и снова накрылся одеялом, но лисёнок лишь судорожно засучил лапами, забиваясь ещё глубже в щель и царапая когтями сердце.
Ромка вздохнул и, слегка приподняв край одеяла, посмотрел на часы. Половина девятого. Тельце лисёнка тряслось где-то внутри него, как отбойный молоток. Да и Ромке было нелегко. Он знал, что сейчас не помогут никакие мечты.
И вот из прихожей послышался тот самый страшный звук. Звякнули ключи, дважды провернувшись в замке, и дверь, протяжно скрипнув, отворилась. Ромка закутался в одеяло и прижался к стенке. Лисёнок, свернувшись клубком, поджал под себя хвост и затих. Из кухни послышались голоса, но что-то было не так. Что это? Мама смеётся? Странно. Еще и пакетами какими-то шуршат... Но Ромка не спешил покидать свое убежище. Нет, его не провести – он знает, что бывает, когда отец приходит с работы поздно.
Шаги. Приближаются. Открылась дверь в его комнату. Ромка задержал дыхание, а лисёнок, кажется, уменьшился до размеров улитки и еще глубже забрался под сердце.
– Сынок, ты чего там делаешь?
Главное – не отвечать. Сейчас он потеряет интерес и уйдет ссориться с мамой. Затем съест всё, что она приготовила и усядется перед телевизором. Если повезет – уснёт.
– Я конфет купил тебе. Вот.
Что-то зашуршало совсем рядом. Ромка поджал губы и вцепился в одеяло, чтобы его нельзя было с него сорвать.
– Ромочка, – послышался мамин голос, – идём чай пить. Папа принёс много всего вкусного.
Это ещё что за новости? Сговорились что ли... Ромка выдохнул и осторожно высунул голову из-под одеяла. Прямо на полу перед ним сидел отец и держал в руках прозрачный пакет с конфетами. Мама стояла в дверях и улыбалась.
– Вылезай, он не пьяный, – шепнул Ромка лисёнку, но тот никак не отреагировал.
Отец нахмурился и даже оглянулся на жену, но она уже ушла на кухню ставить чайник и накрывать на стол.
– Это ты кому сказал?
– Да так... Никому.
Папа внимательно посмотрел в глаза сына и понимающе закивал. Пересев поближе к Ромке, он опёрся спиной о стену и, развязав пакет, вытащил из него две конфеты. Одну он отдал сыну, а вторую, развернув, положил себе в рот.
– Кто там у тебя живёт? – отец ткнул пальцем в свою грудь.
– Лисёнок, – с удивлением взглянул Ромка на отца, – а откуда ты знаешь?
– Когда я был маленьким, у меня тоже был такой зверёк. Только не лисёнок, а ёжик, – папа улыбнулся, – я был очень застенчивым мальчиком, поэтому он часто сворачивался в клубок, выставляя перед собой иголки. Но зато когда мне было весело, он очень смешно фырчал и топал лапками.
– Он и сейчас у тебя там?
– Нет. Когда я стал старше, его выгнал другой зверь – волчонок. Он был смелым, решительным и мне казалось, что с ним всё по плечу. Когда я ленился или грустил, он принимался прыгать и рычать в моей груди. Он прожил у меня недолго, после него свободное место занял ослик, который только и делал, что пинал меня копытцами, заставляя работать. Он совсем не умел радоваться и я быстро устал от него. А затем ко мне в грудь заползла змея. Большая зелёная змея.
Отец замолчал и вытащил ещё одну конфету из пакета, но, подумав, протянул её сыну.
– Вот почему тебя так боится мой лисёнок, – сказал Ромка, – наверное, он чувствует – кто живёт в тебе. Да и мамина лошадка тоже не любит змей. Пап, а давай ты выгонишь змею? Пусть там кто-нибудь другой будет жить?
– Да. Наверное, пора, – кивнул отец, потрепав сына по волосам, – хватит уже, хватит... Не должен твой лисёнок меня бояться. А кого бы нам туда подселить?
– Не знаю. А кого ты сам хочешь?
Когда мама вернулась в комнату, чтобы пригласить всех к столу, она увидела необычную картину. В углу, накрывшись одеялом, сидели двое и негромко переговаривались.
– А если построить совсем маленький кораблик, на нем можно будет переплыть озеро?
– Озеро можно и на надувном матраце переплыть.
– Ух ты! А давай попробуем?
– Летом обязательно попробуем. Обещаю.
– Ура! Только у нас нет надувного матраца.
– Ничего, купим.
– Придётся тогда троллейбус пока не покупать. Но ничего, надувной матрац тоже пригодится для путешествия...
Маленький лисёнок, забыв о страхе, радостно прыгал вокруг большого льва, который снисходительно позволял рыжему зверьку топтаться по его хвосту и даже слегка его прикусывать. Рядом паслась грациозная лошадка с шикарной черной гривой. Она была спокойной и, кажется, совсем не боялась грозного хищника.
Лев разговаривал с лисёнком, но не сводил глаз с огромной змеи, наблюдавшей за ними издалека. Битва только начиналась.
