Однажды Бразилия купила русские военные вертолеты. Затем бразильцы пытались научиться на них летать, а в Бразилии сидела русская гарантийная бригада, которая учила бразилов делать это правильно. И заодно латало то, что они умудряться разломать. Гарантия-с.
Понедельник. Утро. Офис бригады на военной базе. Бригада лениво прикидывает план работ на день. Дверь в офис открывается и заходит один из бразильских пилотов.
— Доброе утро.
Да вот уже понятно, что недоброе — этот дядька к нам заходит, только если у него есть какая-то очередная “биг проблем”. Обычно какая-то мелочевка, но всякий раз преподносимая бразильцами, как вселенская катастрофа и срыв контракта. Ну, чувак, жги.
— У нас большая проблема (вот, а я знал) с вашими вертолетами. На индикаторе (грубо говоря, телевизор пилота с кучей кнопок, через который идет управление многими функциями) постоянно наблюдаются сбои с часами. Надо что-то решать.
Я расслабляюсь — индикатор и часы это не мое. За это отвечает Гена, мужик из города, у которого на гербе Князь с мечом стоит. Гена алчет от пилота подробностей. Тот пускается в объяснения, что на предполетной они выставляют правильное время и через какое-то время обращают внимание, что время на индикаторе становится неправильным. Намного? На несколько минут. На каком-то конкретном вертолете? Нет, на всех.
Гена задумывается, а я тем временем расскажу вам, что сие означает. Когда вертолет запускают и включается индикатор, то первым делом он показывает экран для ввода информации. Код пилота, код базы и еще куча неинтересных данных. В том числе, на этом экране есть возможность выставить время, если оно, по каким-то причинам, показалось пилоту неправильным. Но вот почему оно меняется позже?
— Спутник, — доходит до Гены.
Точно. Есть на вертолете небольшой блочок, который отвечает за связь со спутником. Со спутника идут разные данные — прежде всего координаты борта, ну и всякие другие полезные штуковины. В том числе правильное время. Передаются, кстати, только минуты и секунды — в часовых поясах техника не сильна. На том краю географии, где мы находимся, установка связи не мгновенная, а занимает какое-то время. Но если спутник не ошибается (а он не ошибается), то остается…
— А по каким часам вы выставляете время?
— По своим часам.
— И сколько на ваших часах сейчас времени?
У пилота часы отстают на 4 минуты. Гена обращается к нашему шефу.
— Не, ты понял, Борисыч? Это потомки Тирадентиса каждый раз выставляют на борту неверное время, умная техника каждый раз их ошибку исправляет, а они недовольны. Я вот только не понимаю, почему это на всех бортах творится. У них что, у всех тут наручные часы неправильно выставлены?
Последнюю фразу наш толмач переводит пилоту. Тот багровеет и, чеканя каждое слово, отвечает:
— Все пилоты сверяют часы каждое утро на совещании.
— С чем сверяют?
— С часами командира.
Вот оно что. А ларчик просто…
— Попробуйте намекнуть командиру, что у него часы неправильно идут. Ну, или скиньтесь все и купите ему новые.
Пилот багровеет еще больше.
— Мы требуем, чтобы функция синхронизация времени была отключена на всех бортах.
— А вы вообще не забыли, что вы в армии? Ну там штаб, операции, координирование действий? Один полк не может жить по своему персональному времени. В любом случае, такой функции нет. Выключаются только все данные со спутника целиком. Отдельно выключить время нельзя. Но всегда можно доработать ПО. За отдельные деньги. Пишите бумагу в штаб, что из-за часов вашего командира требуется доработка программного обеспечения.
Пилот бормочет свою стандартную мантру о том, что “с вашей техникой одни проблемы” и выходит из офиса. Гена резюмирует:
— Детский сад, Борисыч, детский сад. Мы вроде на территории военной части сейчас сидим, но у меня такое ощущение, что тут не хватает вывески “Детский садик “Солнышко”.
Русская бригада в общем и целом согласна с этим утверждением. Мы вздыхаем и возвращаемся к прикидываниям планов на день.
