Зеркало


18+
Эскорт МоскваПроститутки Москва
Проститутки МоскваЭскорт МоскваЭскорт Дубай
Эротический массаж Москва


12 мая, 2022

Стасик

Сестра моя старшая вышла замуж, за корейца по имени Платон, мужчина был видный, на лицо страшный, но для мужика пойдет. Высокий, что-то около 195 см, что для корейцев обычно не характерно, любитель помудрстовать, посидеть в чайхоне, покурить запрещённых веществ и поколотить жену. Которая должна была его содержать, любить и обожать. С Платоном пришел к нам в семью его сын от первого брака, лет на 5 меня старше- Стасик, который жил то у отца, то у бабки- матери этого отца.

Мне, волей- неволей приходилось с ним общаться, хотя невзлюбил я его с первого взгляда. И как оказалось потом- не зря невзлюбил.
Меня держали всегда если и не в строгости , то в любви к порядку, послушании и уважении к старшим. Лет шесть мне было, наверное.

Сестра моя, будучи вся в любви и романтичных воздыханиях, ссылаясь на то что мы вроде как очень даже дружим, периодически подкидывала Стасика к нам домой на- переночевать. Что для меня было совсем не радостно. Я был не жадным ребёнком, но любил во всем относительный порядок, даже в игрушках, а уж те более в учебниках и книжках. Стасик же относился ко всему с пренебрежением и неаккуратностью. Часто он брал у меня понравивившуюся вещь "погонять" и я её после этого не видел.
И дело было не в том, что этой вещи мне жаль, дело было в том, что рано или поздно за эту вещь спрашивали родители. И мне приходилось изворачиваться и врать родителям, что для меня выливалось в страшнейшие муки совести, вплоть до потери сна и аппетита. Сказать же что вещь спер Стасик для меня было невозможно- это был самый страшный грех- наябедничать.

Если родители и школа учили нас светлому, доброму, честному (сейчас это кажется смешным, но тогда школа реально воспитывала в детях лучшее), то Стасик натаскивал меня на жизнь асоциальную, и можно сказать, аморальную.
Он постоянно сбегал из дома и прогуливал школу, потому что дома его лупил пьяный Платон, а в школе его принимались воспитывать и учить.

Он же считал, что воспитывать его поздно, а учить он и сам может. Когда он сбегал, то обычно находил меня в школе на переменах, где на правах старшего родственника вытрясал с меня завтрак, что давала мне с собой мать, и мелочь на обед.

Где - нибудь за школой поглощая мой бутерброд и куря украденные у Платона сигареты он рассказывал мне и паре моих закадычных друзей, что "Вчера он с братвой зависал на блат- хате, пили до блевоты, и играли в карты на бабу", "маруху"- как он говорил, врал, конечно, напропалую ,вряд ли понимая сам, что несет.

Нам же он казался непререкаемым авторитетом живущим особой, высшей жизнью, знающим блатную жизнь и повидавшим всё. Он часто фигурировал в наших с друзьями разговорах, и был третейским судьей в спорах наших детских компаний. Причем судил всегда в свою пользу!

С одной стороны я тяготился общением с ним, так как приходилось обманывать родителей и таскать ему вечером еду, когда он в очередном "побеге", приходил к нашему дому или вылавливал меня где-то на улице. К тому же он высмеивал нас первоклашек, а особенно меня за мою любовь к порядку и чтению. Но, с другой стороны, то что он будучи в два раза старше нас, являлся вроде как моим родственником, существенно поднимало мой авторитет среди такой же малышни.

Ко мне мог подойти кто-то с улицы и попросить чтобы Стасик навалял Ринату с окраины поселка, потому что он отобрал новую битку для игры в кости и не отдает. Я, конечно же, принимал посильное участие и просил уже Стасика, который отбирал у бедного Рината и битку, и лянгу (снаряд для игры в эту самую лянгу- свинчатка , прикрученная к куску овечьей шкуры, которую пинали ногами, не давая ей приземляться на землю, что было- бы проигрышем), и велик и карманную мелочь.

Я же приглашал Стасика на наши сходки за барханами, где мы вечерами пекли в золе картошку и, открыв рты, слушали его рассказы "О блатной жизни". Там же он (это я сейчас понимаю что он был просто двенадцатилетний врун, а тогда он казался нам ужасно взрослым) учил нас "премудростям" общения с противоположным полом, которые он, конечно же, знал в совершенстве, на примере неполной колоды карт с голыми моделями. В тех же барханах он научил нас играть в ножички, курить и подробно инструктировал как таскать у отца сигареты и мелочь, так, чтобы не быть уличенными.

Так прошел год, мы уже были второклашками, Стасику было то ли 12, то ли 13 лет, он вел всё ту же жизнь. Но стал я замечать, что помимо нелюбви, крепло у меня сомнение в его состоятельности в качестве предводителя команчей, потому, что со сверстниками своими он не общается почти, и вступится за нас или разрешить какой - то спор с оппонентом, если он его возраста или младше не как мы на 5-6, а всего на пару лет, он не может и даже не пытается, зачастую не защищая, а обвиняя нас.

А череда последующих событий так и вовсе открыла глаза не только мне, но и моим товарищам на то, что чего-то он какой-то не герой вообще.
Началось всё с злополучной колоды.

Поймал его с этой колодой мой отец, когда он харчевался у нас в очередной раз, а в те годы, на минуточку, была уголовная статья за порнографию, тогда вам не здесь!

Герой не придумал ничего лучше, чем объявить эту колоду моей, в он дескать, тут вообще не причём, и я уговорил его её спрятать. Мало того, сам- то он её даже и не смотрел, а любовался ей постоянно я со- товарищи и назвал, этих самых моих сотоварищей. Стасик был препровожден к себе домой, а отец мой взялся за дознание в традициях старой доброй Святой Инквизиции - почти сразу вопросы свои адресуя мне посредством широкого кожаного ремня. О, я и сейчас помню те чудеса акробатики, что приходилось мне проявлять, дабы минимизировать количество соприкосновений ремня с задницей, но каким бы акробатом я не был, отец в своём деле был лучше. Тогда я не то, что играл в партизана, я просто онемел от шока и удивления, что можно так нагло врать. Но к чести своей сказать, а точнее ввиду своего, временами ослинного, упрямства я так и не рассказал ничего, за что после экзекуции был приговорён к заключению в пределах ограды дома на две недели.

Так как прогулки до школы и в пределах двора мне дозволялись, товарищи мои о гнусном поступке нашего криминального кумира узнали почти сразу. О чем не преминули ему объявить на ближайшей сходке, где были им же сразу и биты оба, со счетом 2:0 в пользу Стасика.

После акта предательства я не виделся с ним пару месяцев, встретив его в поселке на автобусной остановке, где я с друзьями сошел со школьного автобуса после занятий. Мы стояли и разговаривали, так как прощаться до вечера нам было жаль, а домой от остановки идти в разные стороны, когда раздался свист и из-за угла дома показался Стасик.

-Здорово, жиганы,- крикнул Стасик не доходя до нас и отставив в сторону ногу, в независимой и наглой, как ему казалось, позе. Мы молча и очень неодобрительно смотрели на него, не двигаясь с места.
Он тоже стоял у угла дома, и, видимо, опасался подходить- хоть мы и слабее, но нас трое!

С целью произведения на нас должного эффекта , он достал из кармана целую пачку сигарет "Космос" и огромную коробку каминных спичек. Картинно прикурив от огромной спички, он предложил нам :"Покурим?" и бросил, всё продолжающую гореть, спичку в открытый люк подземного газового коллектора, лицом к краю которого он стоял. Оттуда совершенно незамедлительно пыхнуло жаром, который обдал нам ноги и раздался оглушительный взрыв, от которого мы присели, а Стасика откинуло на спину.

Пару секунд царила тишина, потом раздался совершенно оглушительный, непрерывный вой. Стасик резко вскочил на ноги, спрятал лицо в ладонях и продолжая выть, побежал в сторону посёлка.

Мы постояли в ступоре несколько мгновений, переглянулись и не сговариваясь припустили каждый в свою сторону- по домам.

Прибежав домой, я обнаружил подвывающего Стасика у нас в бане, где он поливал свою голову и верхнюю часть туловища холодной водой.

- Дай мне, что- нибудь,- воскликнул он. Я, увидев слезающую клочками с его лица и рук кожу, в панике заметался по бане. Ничего в ней не найдя, метнулся в дом, вспомнив, о том, что кто-то советовал смазывать ожоги жиром. Схватив дома банку хлопкового масла я вернулся в баню, сунул её Стасику и крикнул: "Маж его".

Он открыв банку начал намазывать масло на кожу и принялся орать ещё громче: "Оно не помогает", и выбежал из бани. Я за ним. Стастик забежал в дом, где в спальне сдернул скровати родителей простыню и принялся рвать её на лоскуты и наматывать их на руки, шею и лицо, не прекращая ни на минуту страшно завывать.

-Нельзя, мама убьёт,- заорал уже я и принялся отбирать остатки простыни у погорельца. Почему мне так важно тогда показалось сохранить простыню, я уже и не помню.

Помню, что в этот момент в дверях появилась мать, она вызвала скорую и Стасика увезли.

Стасик выздоровел, и даже следов от ожогов у него почти не осталось, так, небольшие более светлые участки на его смуглой кожей. Во время дознания он обвинил в злостном курении и последующей за этим попытки его убить меня с друзьями, но тут уже родители поверили нам, потому что наши показания были один в один, да к тому же проверены неоднократно на очных ставках.
Со Стасиком мы больше никак не дружили, а я старательно его избегал при встречах родственников.

К стыду своему скажу: много позже этого случая я больше жалел порванной простыни, чем обожженного мальчика. Почему так не знаю.

Posted by at        
« Туды | Навигация | Сюды »






Советуем так же посмотреть