- Слушай, у меня все утро старая песенка из пионерского детства в голове крутится!..
- Что за песенка? - я отхлебнул кофе и заинтересованно посмотрел на любимую супружницу поверх кружки.
- Да ты знаешь её! Вот эта: Шел парнишка по опушке, сам не знал куда. По пути поймал лягушку около пруда.
- Хм... Ты наверное удивишься, но я её сейчас впервые от тебя услышал.
- Да ладно! И скажи ещё, что вы ее в пионерском детстве не пели?! В жизни не поверю! Её все пели.
- Я - не все, как ты наверное понимаешь. И пионерское детство у нас с тобой разное было. Начнём с того, что у меня оно кончилось, когда твоё еще и не началось. А поскольку я уже с двенадцати лет на скалах тусовался в компании взрослых людей, то и песни знал совсем другие, отнюдь не подобные этой!
- А чем ты вообще занимался в пионерском детстве? У вас же там вообще никаких развлечений не было.
- Это смотря что понимать под развлечениями...
Развлечения мы придумывали себе сами. Когда в телевизоре всего две программы, а детского контента в них негусто, то волей неволей начнешь что- то предпринимать для того, чтобы разнообразить жизнь впечатлениями.
Тем более, что детство моё с десяти лет проходило отнюдь не в городе, а в небольшом поселке, где кроме кино и библиотеки, культурный уровень повышать было негде. Поэтому зимой гоняли в хоккей и читали книжки, а с весны начиналось браконьерство на озере и поиски по лесам всякого железа, оставшегося на местах боёв. Его и сейчас еще можно найти, а уж тогда-то и подавно!
Практически у каждого из пацанов было что-то ”натрофеенное”, как мы называли.
Артефактами хвастались, менялись и использовали в игре в ”войнушку”. Только у меня на чердаке хранились штык от винтовки, довольно неплохо сохранившаяся кобура от ТТ, несколько касок, винтовочные обоймы, патроны россыпью, трубки артиллерийского пороха и еще чёрт знает что, но несомненно подходящее под определение трофеев. И то, я считал, что это несерьёзно. У некоторых пацанов было побогаче в этом отношении. Короче, то, за что в нынешние времена вполне можно огрести срок.
По дурному малолетству мы тогда не понимали, чем может быть чревато это занятие. У приятеля с тех пор памятью о небезопасных шалостях с бризантными штуками так и осталось по одной фаланге на трех пальцах руки.
Конечно же, в школу приезжал участковый, всех строили на линейке и строго предупреждали о недопустимости лазания по лесам в поисках всякой военной всячины, которая может быть смертельно опасна, но шило в жопе и наша уверенность в собственной везучести были сильнее всех этих увещеваний и угроз. Разборы полетов проходили обычно осенью, с началом учебного года. Когда лето еще не совсем кончилось, а пытливые детские умы, собранные в одну кучу, обязательно придумают что-нибудь, и это что-нибудь, наверняка, явится нервотрёпкой для школьного начальства и головной болью для родителей.
Весной же были разборы других полётов, правда, менее опасных - щука шла на нерест и вся пацанва торчала на озере с острогАми, добывая уже рыбацкие трофеи. Здесь к участковому присоединялся инспектор рыбнадзора, и малолетних браконьеров, не успевших удрать или спрятать добычу и орудия лова, выводили перед строем и всячески стыдили, ругали и грозили поставить на учет в детской комнате милиции под тихие смешки и ехидные комментарии тех, кто сумел не попасться.
Так вот, вернемся к той части пионерского детства, разбор которой обычно происходил в начале сентября.
В очередном нашем лазании по лесам мне повезло затрофеить действительно стОящую вещь! Когда-то она была пулеметом MG-34. Всё, что могло быть сгнившим -сгнило, ствола не было, но кожух и ствольная коробка, хоть и ржавые, наличествовали. Естественно, воодушевленные находкой, мы перекопали всё вокруг вдоль и поперек, но кроме осколков и гильз, которые уже давно не числили в серьезных трофеях, так ничего и не нашли. Кожух я гордо притащил домой и под сокрушенные вздохи мамы уволок к себе на чердак к остальным военным богатствам.
Случилось так, что приятель двумя годами старше меня непонятно откуда притащил редкую книжку - толстый двухтомник ”Материальная часть стрелкового оружия”. Где и как он ее сумел достать - загадка. В продажу такие книжки не поступали. Тем более, в 1975 году. Но именно из неё мы узнали, что откопанный пулемет был MG-34. Вполне закономерным было следующее желание - привести его в вид, максимально похожий на настоящий. Картинка в книжке есть, а руки не из жопы растут - здраво рассудили мы и принялись делать из ржавой железяки пулемет. Возможно, сейчас многим из поколения некст это покажется вымыслом, но в свои одиннадцать лет я вполне умел работать с инструментами. И слесарными, и столярными. В работе с металлом многое наблюдал у отца, а по столярке самому всегда нравилось возиться с деревом, да и в школе на уроках труда навыки прививали. Так что задача непосильной не представлялась.
Не скажу, что мы совсем уж один в один восстановили внешний вид пулемета, но постарались максимально приблизить к оригиналу. Отмочили в солярке и отдраили железной щеткой ржавчину. На место ствола была установлена покрашенная в черный цвет алюминиевая трубка. В роли пламегасителя выступила подошедшая по размеру конусообразная насадка от какой-то сельскохозяйственной хреновины... И вообще, из того железного хлама, который мы извлекли из кучи металлолома за совхозным гаражом, можно было при умении и желании собрать действующий пулемет - столько там в то время было всяких полезных и нужных в мальчишеском хозяйстве материалов. Даже сошки сделали и ”ленту”, снарядив ее подходящими по размеру гильзами. То, что нельзя было сделать из металла, изготовлялось из дерева, а затем красилось, морилось и лакировалось. Короче, пулемет получился как настоящий. Только не стрелял.
В ”войнушку” обычно играли самострелами из пулек (легкое стрелковое оружие), пулемет же маскировался в удобных местах и ”поражал” противника громким треском приспособленной для этой цели пружины от старого будильника. То есть, в отличие от самострелов, которые порой довольно ощутимо били согнутыми из алюминиевой проволоки пульками, и попадание не требовалось доказывать, считалось, что если попал под очередь из пулемета - автоматически считаешься убитым. Вот такие военно-спортивные игры были у нас в то время... Этакий прообраз нынешнего пейнтбола, да...
Ноябрь. Деревья уже облетели, в воздухе ощутимо пахнет приближением зимы. Явишись из школы, затопил печку и уселся за уроки. Родители на работе, сестренка в садике - лепота! Сейчас домашку сделаю и буду книжку читать - как раз из библиотеки притащил. Пацаны говорят - интересная! Вот и проверим - так ли это?..
Внезапно за окном возник и стал приближаться звук мотора. Затем в наступившей тишине хлопнули дверцы, послышались голоса и тут же бдительно залаял Мухтар, впрочем не особо и рьяно выказывая, что вот он, дескать, на посту и свою задачу выполняет. Старый был пес и умный.
Затем в дверь постучали и раздался смутно знакомый голос : - Хозяева! Разрешите войти?
Подбежав и открыв дверь, я изумленно попятился. В сенях стоял наш участковый, в шинели и сапогах, а с ним охотовед в военном бушлате и какой-то незнакомый мужик, явно городского вида.
- П-проходите,.. - попятился я, лихорадочно вспоминая что успел натворить такого, что Алексеич аж на наш хутор прикатил, да еще и с охотоведом... И мужик этот - неприятный какой-то мужик. Улыбка простецкая такая, а глаза... нехорошие глаза, прямо скажем...
- Родители на работе еще? Поинтересовался участковый, усаживаясь на табуретку.
- Ну да. Они только после шести будут.
Алексеич вздохнул и взглянул на городского мужика, который внимательно оглядывал комнату, как будто что-то пытаясь обнаружить.
- Будем ждать? Я думаю, напрасно прокатились, Владимир Иванович. Хозяина я знаю только с положительной стороны. Если бы было ружье, так он его бы зарегистрировал.
- Алексеич, ты хочешь мне сказать, что живя в лесу, в четырех километрах от поселка, где зимой по ночам волки ходят... Ходят ведь, Николай? - повернулся он к охотоведу, который молча кивнул, - У хозяина ружья нет?!
Участковый вздохнул и неопределенно пожал плечами, видимо не желая спорить, но оставаясь при своем мнении.
- Воооот! проговорил Владимир Иванович, улыбаясь, - А ждать мы не будем. Ну давай, показывай где батька ружьё прячет! - повернулся он ко мне.
- А у него нет ружья - буркнул я, глядя в сторону. Скажите, какой умный приперся, тоже мне!
Алексеич, конечно, помнит меня прекрасно. И охотовед наверное помнит. Весной я чуть было им не попался с острогой и двумя заколотыми щуками. Но предъявить-то им мне тогда было нечего - успел притопить и добычу и орудие лова, когда услышал, что сороки внезапно затрещали и решил, что лучше перебдеть. Конечно, малоубедительно выглядел пацан в мокрых сапогах, конопатящий рассохшуюся лодку, но рыбы нет, остроги нет, а есть лодка, которую чиню. А то что сапоги мокрые, так это я, товарищ капитан, поплавок в камышах увидел, сходил и вытащил - вон, на камне лежит!..
- Да ладно! - подмигнул он мне, -Я же знаю! На чердаке прячет! Давай, давай! Пошли!.. - легонько подтолкнул он меня к двери.
Ну, сам напросился! - подумал я и зыркнув, исподлобья, на этого Владимира Ивановича, поплелся к двери.
Тот снисходительно глянул на участкового, как бы говоря, - Эх, вы! Детективы деревенские! - двинулся следом. Алексеич, вздохнув, поднялся с табуретки и вместе с охотоведом вышел в полутемные сени, где я уже возился с дверью, за которой была лестница на чердак.
- Помочь забраться? - заботливо спросил Владимир Иванович, критически обозрев почти вертикальную лестницу, уходящую в темноту чердака.
- Сам! - буркнул я, забираясь наверх.
Минуту спустя раздался шум, стук и лязг, и взорам ошарашенных представителей закона предстал скатившийся по лестнице, пацан, сжимающий в руках пулемет, ростом с него самого, и невинно хлопая глазами, обратившийся к превратившемуся в соляной столб, Владимиру Ивановичу:
- Ну, нет ружья, я же говорил! Только пулемет!
В полутемных сенях пулемет вполне можно было принять за настоящий. И в первые мгновения, видимо так оно и случилось. Выражение лица Владимира Ивановича было трудно описать. Но, как следует присмотревшись, он фыркнул, помотал головой и громко расхохотался. Охотовед, не сдержавшись, заржал, хлопая себя руками по коленкам. Участковый укоризненно посмотрел на меня и тоже улыбнулся, такое впечатление, с явным облегчением.
- Дай-ка сюда!- протянул руку охотовед и завладел пулеметом, с интересом разглядывая приклад - Это ты сам что ли всё сделал?
- Сам! - вздохнул я
- А откуда такая точность в деталях? - заинтересовался Владимир Иванович, - Смотри, Алексеич, приклад, как на настоящем. А у него форма особенная, необычная форма. И ручка пистолетная, и сошки тоже не отличишь.
- В кино подсмотрел. Срисовал, затем выпилил...
- Могёшь! - уважительно похлопал меня по плечу охотовед.
- Да!.. - улыбнулся Владимир Иванович, оказавшийся не таким уж и страшным. А глаза - ну, работа такая у человека, наверное... Хотя лучше все же не расслабляться. - Руки у тебя из правильного места растут! Где нашёл то? - цепко глянул он на меня.
- На мысу в соседнем заливе. На рыбалку ездили, случайно увидел в расщелине, когда дрова собирал - не моргнув глазом соврал я.
Владимир Иванович посмотрел на охотоведа, тот кивнул.
- Да, там у финнов линия обороны проходила по берегу. Вполне возможно. Странно, что до него никто не обнаружил. Хотя... Сколько еще этого железа по лесам лежит... - мрачно произнес он.
- Ладно! - поднимаясь со стула и прислонив к стене пулемет, Владимир Иванович застегнул куртку, - Пожалуй, поверю я тебе, Алексеич, раз говоришь, что нет ружья у хозяина. Да и зачем ему ружьё, при пулемете-то?
- Вырастешь - в милицию не хочешь пойти работать?- обратился он ко мне - Оружейник из тебя получится - хоть куда!
- Не! Я моряком хочу!
Владимир Иванович покосился на лежащую на столе книжку, которую я сегодня притащил из библиотеки.
- Станюкович. Вокруг света на ”Коршуне”. Хорошая книжка! Сам в детстве зачитывался. Но ты подумай над моим предложением! - похлопал он меня по плечу и вышел вслед за охотоведом.
Участковый, шагнув на порог, обернулся:
- Я вам сколько раз в школе твердил, чтобы прекращали по лесам лазать! - строго произнес он, - Твой же дружок чуть без руки не остался! Родителей не жалко? Они же за вас, балбесов, переживают! А пулемет лучше в музей отдай - там ему самое место!
Пулемет я, конечно, в музей не отдал - еще чего! Выменял у кого-то на полтора десятка трубок артиллерийского пороха, из которых мы с приятелем решили сделать фейерверк на Новый год. Но к сожалению, а может к счастью, порох был обнаружен его родителями. Приятель был выдран, порох был отобран.
Но и игры в войнушку нам вскоре стали неинтересны - уже в следующем году на экраны вышел фильм ”Стрелы Робин Гуда” и все дружно стали строить луки и арбалеты.
Но это уже совсем другая история...
Историю рассказал тов. Бегемот
