В 14 лет я была влюблена в одного мальчика. Звали его Женя. Он был добрым, красивым, а ещё невероятно крутым, потому что Женя был ПАРАШЮТИСТОМ. Он учился в соседней школе, там же был парашютный кружок. В какой-то момент я решила во что бы то ни стало в этот кружок попасть, ведь там был ОН. Я без труда записалась на занятия и начала путь по покорению жениного сердца. Сначала пришлось пройти курс теории, где усатый дяденька, которого между собой все называли ПОдпол, рассказывал нам про утройство парашюта и даже немножко про да Винчи. Через пару месяцев настал день Х. Человек с кодовым именем "Подпол" сказал, что на выходных мы будем прыгать. Сами. Из самолёта. С настоящим парашютом! Я была счастлива. Стоить отметить, что к этому моменту я уже больше интересовалась парашютами, чем любовными делами. Сложность состояла в том, что надо было подписать разрешение на прыжок у мамы, а она была вообще не в восторге от моих занятий. В итоге, разрешение она мне каким-то чудом подписала, но прыгать всё равно запретила. И вот, в субботу я встала в 5 утра, тихонечко собралась, надела новую красивую курточку и сбежала из дома на аэродром.
Аэродром был маленький и старый, но там были настоящие парашюты и настоящие самолёты, а ещё, что немаловажно, настоящие парашютисты. Это было второе чудо в моей жизни художки. Я ловила каждое слово инструктора, заглядывала в лица спортсменов и мечтала стать такой же крутой, как они. Итак, к 11 часам нам провели последний (там говорят "крайний") инструктаж, распределили по весу и загрузили в самолёт. Самолёт был, кажется, даже старше, чем аэродром. Он ужасно громко дребезжал, было ничего непонятно, но совсем не страшно, ведь это была моя мечта. Я улыбалась, кажется, одна из всей группы. Рядом со мной сидел парень, за которым бегали все девчонки, он всегда строил из себя крутого, но в тот момент он едва не плакал. Самолёт набирал высоту, напряжение нарастало. Наконец, инструктор открывает дверь и подзывает первого прыгуна к себе. У них происходит короткий диалог без слов, после которого прыгун добровольно покидает борт. Через сколько-то секунд подходит второй прыгун и ситуация повторяется. Инструктор всех подбадривает и улыбается (он отругает всех позже, на земле). Подходит моя очередь, я всё с той же улыбкой подхожу и смотрю вниз. Улыбка становится шире. Инструктор проверяет, что мои руки на кольце и одобрительно кивает, я выхожу из самолёта вникуда...
Начинаю падать, на секунду теряюсь, потом вспоминаю, что надо считать! Сто двадцать один. Сто двадцать два. Сто двадцать три. Дёрнуть кольцо! Надо дёрнуть кольцо! Дёргаю раз - ничего не происходит. Двёргаю два - снова ничего. Микросекунда паники, несколько метерных слов в небо, тяну кольцо уже со всей силы, и парашют открывается. Меня сильно подбрасывает вверх, а потом наступает момент, из-за которого и существует парашютный спорт, наверное. Наступает тишина, спокойствие, и я просто парю, разглядывая всё с высоты. Поля, разделённые на ровные квадратики. Дома, которые кажутся игрушечными. Деревья, которые больше похожи на маленькие кустики с такой высоты. Это не передать словами. Там, на высоте, испытываешь невероятные ощущения. Абсолютное счастье.
Когда деревья начинают приближаться слишком уж быстро, я вспоминаю, что надо же ещё правильно приземлиться. Подтягиваюсь на лямках рюкзака, подгибаю ноги иии БДЫЩ! Надо сказать, что это была весна. Кажется, март. На полях местами лежит снег, а под ним талая вода примерно по колено. И в это вот всё я и приземлилась. Меня тащило куполом парашюта по снегу и лужам, пока я не смогла "загасить" купол, потянув за нижние стропы. Рядом со мной приземлился тот самый парень, который почти плакал в самолёте. Он хохотал и кричал "Я живой! Ты видела? Я живой!". Мы встали и сгребли в охапку парашюты. Предстояло ещё преодолеть около километра по снегу на промокших дрожащих ногах.
Когда я добралась до своего телефона, на нём была, наверное, тысяча пропущенных от мамы. Я перезвонила, чтобы сказать, что я жива, но первым делом она спросила: "Ты куртку не запачкала?!". Я запачкала всё, но это было уже не важно, ведь я осуществила свою мечту. Потом я прыгнула второй раз и третий, и мечтала продолжать, но меня то не допускали из-за проблем со зрением, то к экзаменам надо было готовиться. Мечту пришлось отложить. В 19 лет мне сделали операцию на глаза, но заниматься парашютным спортом во взрослом возрасте оказалось слишком дорого. Зато я смогла одно лето поработать на другом аэродроме укладчицей парашютов и ещё немного побыть среди людей, влюблённых в небо. До сих пор храню парашютную шпильку и "затяжку". А вдруг ещё пригодится.
