Зинаида Филипповна вышла из подъезда и, поморщившись новому дню, уселась на лавочку. В этот двор она переехала только вчера, и всё ей тут было чуждо.
Долго сын уговаривал перебраться её к ним, и в конце концов, она сдалась уговорам. Годы были уже не те. Хоть сноху она и не жаловала, но самой управляться было всё тяжелее. Она точно была уверенна, что Машку, её внучку, невестка нагуляла на стороне. Не их порода. Душа не лежала к внучке, хоть та и тянулась к ней. Вот и с утра она успела полаяться со Светкой. На ровном месте, как считала Зинаида Филипповна, та вымотала её нервы с утра. Одно слово – сноха. Не родная кровь.
Сидя на лавочке и опираясь на клюку, Зинаида Филипповна приготовилась к своему полюбившемуся с родного двора увлечению. Обсуждать вслух выходящих и входящих в подъезд проституток и наркоманов.
Жалко, что боевые подруги остались в том родном дворе, и импровизировать теперь ей придётся одной. Одна надежда была на то, что со временем она обзаведётся и здесь соратницами по оружию, острому на колкости языку. Но в словарном багаже у Зинаиды Филипповной было достаточно домашних заготовок.
— Да что ж тут за люди-то такие гадкие живут, — в сердцах плюнула она в голубя, который пытался подобраться к ней поближе в надежде, что ему перепадёт. Он давно заприметил узнаваемый кулёк семечек, лежащий рядом с бабкой. — Ни одного человека. Ни на вход, ни на выход. Точно, наркоманы и проститутки тут одни живут. Отсыпаются после ночных оргий, — пробежалась она взглядом по окнам.
Прошло ещё полчаса, но во дворе так никого и не появилось. Только оплёванный голубь вернулся, прихватив с собой ещё парочку друзей.
— Не иначе, как в ад попала, — размышляла Зинаида Филипповна вслух. — Хуже мук нет, чем молчать с самой собой. Но не на ту напали.
Тяжело поднявшись с лавки, она подошла к подъезду. Взглянув на домофон и на номера квартир в подъезде, она наугад выбрала номер. Если откроют, не спросив, кто и к кому, то не поленится лично подняться к этому наркоману и выскажет ему всё. Или к проститутке. А если повезёт, то застанет обоих дома. Что из-за таких, как они, в подъездах ссут, срут и жгут газеты в почтовых ящиках. А если спросят, то на этот случай у неё тоже есть варианты монолога. Не позволит она себе испортить утро.
Набрав на домофоне номер квартиры, Зинаида Филипповна приготовилась, набрав воздуха в лёгкие. После нескольких гудков в динамике щёлкнуло и послышался голос.
— Здравствуйте, — неожиданно вежливо прозвучало из домофона.
Приветливый и звонкий голос принадлежал определённо ребёнку. Девочке.
— Папка с мамкой дома? Позови, — пошла в атаку Зинаида Филипповна.
— А их сейчас нет. Они в другом месте, — беззаботно ответил звонкий голосок.
— Пьют, поди? С утра пораньше. А дитё сопливое, без присмотра.
— Зачем вы так говорите? — невозмутимо ответила девочка. — У нас тут никто не пьёт. Ни с утра, ни пораньше.
— Поучи меня ещё. Пигавица мелкая. Что знаю, то и говорю. Небось такая же. Оторви и выбрось, как Машка. Только одни шмотки да куклы на уме. Дай да дай! А как заработать на это дай, никого не волнует.
— Маша не такая, — возразил голосок. — Я с ней дружу… — голос запнулся. — Дружила, — немного печально поправился.
— Вот-вот. Дружила. Вы ж, дети, и дружить сейчас не умеете. Небось, кукол своих не поделили и дружба врозь. Так ведь?
— А вы любите кошек? — не обращая внимания на колкости Зинаиды Филипповны, продолжил голос. — Маша любит, — тут же, не дожидаясь ответа, добавила девочка.
— От ваших кошек только вонь да подранная мебель. Вам, детям, дай волю, так вы зоопарк блохастый дома разведёте. А кормить? На вашем Вискасе только разориться можно. Ты хоть знаешь, сколько этот Вискас ваш стоит? Орут потом по ночам. Вам потеха, а взрослым забот полон рот.
— Барсик не драл мебель. И в лоток всегда ходил. Мы с Машей ему домики строили. Он даже пеленать себя разрешал. А как он за бантиком прыгал. Вы бы только видели, — девочка тяжело вздохнула. — Только он убежал.
— И правильно сделал. Сама, поди, виновата. Нечего животину было мучить.
— Мы его не мучили. Мы на дачу собрались, а он выпрыгнул из машины и убежал, — голос снова тяжко вздохнул. — Я его кис-кис, Барсик-Барсик, а его нет уже. Папа ждать не стал. Говорил, что никуда он не денется. Вернёмся, а он тут нас ждать будет. Говорил, что если время упустим, то в пробки попадём. Теперь винит себя, что Барсика не послушал тогда, а время всё равно упустили.
— Делов-то. Таких Барсиков на помойке, как блох на собаке.
— Не, — не согласилась девочка. — Барсик особенный. Я знаю, что он недалеко убежал. Вы его покормите, как увидите?
— Делать мне больше нечего, — Зинаида Филипповна начала уставать от разговора. С ребёнком ругаться не так интересно. — Каждого плешивого не накормишь.
— Подождите, — голос как будто почувствовал, что разговор заканчивается. — Вы Машу обнимите за меня. Она вас, кстати, очень любит. Она как узнала, что вы к ней переезжаете, так все уши мне прожужжала, что у неё теперь бабушка будет. Вот у меня бабушки не было, — голос опять вздохнул. — Но теперь есть. И у Маши теперь есть. И тётя Света вас любит. И дядя Саша. Правда-правда, — тараторил голосок. — Вы же добрая. Вы попробуйте быть бабушкой. Это очень здорово.
— Да никто не любит меня. Квартиру мою хотят. Думают, что раз приютили, так отпишу её им. Шиш им с маслом, — Зинаида Филипповна даже фигу в домофон показала. — Да и откуда тебе-то знать? Мала ещё советы давать.
— Я всё знаю. Честно-честно. И про Барсика не забудьте. Маша обрадуется, если он найдётся. А он найдётся. Он такой красивый и в полоску. И ухо одно, без кончика. И Маша ваша внучка. Это точно. Дедушка Боря так и сказал. И я тоже знаю, что она самая настоящая ваша внучка, а вы самая настоящая её бабушка, — голос замолчал.
— Эй! — Зинаида Филипповна крикнула в домофон. — Ты ещё тут? Как тебя звать-то? Какой ещё дедушка Боря? — домофон молчал в ответ. Зинаида Филипповна даже подула в него, как в телефонную трубку.
— Вам открыть? — послышался голос позади.
— Что? — Зинаида Филипповна обернулась на голос.
Двор подозрительно ожил, как будто кто-то повернул выключатель. По тротуару прогуливались мамы с колясками. Шли люди по своим делам. Позади неё стоял молодой человек в бейсболке. Зинаида Филипповна даже успела признать в нём потенциального наркомана и собралась уже выдать одну из своих речей, как язык как будто перестал слушаться её. Вместо этого она спросила.
— А что это за девчушка живёт в 245-ой квартире? Шустрая такая.
— Вы же, Зинаида Филипповна? — вместо ответа спросил парень. — Мама Саши из 194-ой? Я видел, как вы вчера приехали. Я Николай. Из 230-ой. А в 245-ой сейчас никто не живёт, — парень посмотрел куда-то в сторону. — Месяц назад вся семья в аварию попала. Насмерть. Серёга с Ленкой и Катя. Дочка их. Вы Маше только ничего не говорите. У меня у самого сын. Витька. Они дружили. Не знаем, как сказать теперь им, что Кати нет. Думают, что она на даче.
Зинаида Филипповна на ватных ногах дошла до лавочки и присела.
— С вами всё в порядке? — Николай присел возле неё.
— Спасибо, Коля, — Зинаида Филипповна нащупала в кармане кофты платок. — Всё в порядке. Спасибо.
— А Машка вас очень ждала, — Николай поднялся и улыбнулся. — Все уши Витке с Катькой прожужжала, что у неё будет настоящая бабушка. Вам точно помощь не нужна?
Зинаида ещё раз поблагодарила молодого человека и тот ушёл.
На лавочке голуби бесцеремонно клевали семечки прямо из кулька. Зинаида Филипповна подняла голову и посмотрела вверх.
— Дедушка Боря, — негромко повторила она. — Ты, что ли? Ты уж прости меня. Не дала тебе нормально с внучкой пообщаться при жизни. Не знаю, что на меня нашло тогда. Да уж и поздно оправдываться.
В это время Зинаида Филипповна почувствовала, как рядом на лавочке что-то появилось. Голуби, взмахнув крыльями, сметая остатки семечек, тут же сорвались. Она обернулась на это что-то. На скамейке по правую руку от неё сидел кот. Полосатый и с надкушенным ухом. Тощий, что рёбра выпирали из боков.
Зинаида Филипповна подняла руку и осторожно протянула в его сторону. Ладонь неуверенно зависла над его головой. Кот сам встал и, выгнувшись, потёрся макушкой об шершавую и сморщенную ладонь. От самых кончиков пальцев до глубины души прошла какая-то тёплая волна. Зинаида Филипповна провела рукой от макушки по костлявому хребту до хвоста.
— Барсик? — неуверенно обратилась она к коту.
Тот только ещё раз уткнулся лбом в её ладонь и утвердительно заурчал.
— Ну, пойдём домой, что ли? — Зинаида Филипповна аккуратно сгребла кота в охапку. — Ты хоть знаешь, сколько твой Вискас стоит?
