Слава решил изменить жене. На работе уже все давно изменили, некоторые даже по два раза. Сидят в курилке, кичатся друг перед другом, обсуждают: кто как ходил в это воскресенье налево, как придумывал алиби, как тратил отложенные деньги. В голосах коллег Слава чувствовал тот юношеский задор, который он сам давно не испытывал. У Славы в воскресенье была стирка и парко-хозяйственный день на балконе, а еще — подстригание когтей кошке. Кроме вскрытия вен когтем мейн-куна и разлитой банки краски на полу — никакого экстрима.
Бытовуха Славе ужасно осточертела. Жена обросла заботами, чертежами, которые рисовала младшему сыну в институт, скидками на мясо и сериалами по вечерам. Дома его тоже всё бесило: цветы эти в каждом свободном углу и на подоконнике, примитивная еда, ограничение его личных свобод, вечный ремонт.
В общем, Слава решился. Подходящую девушку он нашел в интернете.
Уже во время переписки он почувствовал тот запал, что давно исчез. Молодая, стройная, смеется над его шутками, которые жена знала наизусть и пересказывала ему. Слава водил пальцем по экрану телефона, а сам хотел действий, хотел снова почувствовать себя живым.
И вот этот день настал. Жене Слава сказал, что поехал на строительный рынок. Этот мужской шопинг, который мог занять от двух часов до двух суток, не должен был вызвать подозрений. Жена много раз наблюдала, с каким усердием Слава по тридцать пять минут разглядывает дюбель-гвозди, и даже не подумала бы спрашивать у мужа, почему он так долго.
В жизни девушка оказалась еще лучше, чем в интернете: веселая, независимая, раскрепощенная. И имя экзотическое — Лиля. Слава был в восторге и предвкушал скорую «связь». Как только они зашли к ней в квартиру, он тут же вдохнул великолепный опьяняющий запах свободы. Так пах мусорный пакет, который дама забыла выкинуть с утра и оставила у двери. Слава улыбнулся. Если бы он забыл пакет с мусором у двери, жена бы его с работы вытащила по телефону, чтобы он этот мусор выкинул, а тут стоит себе спокойно, «ароматы» источает.
Лиля элегантной антилопой ускакала на кухню — сервировать романтический обед, а Слава решил зайти в ванную.
В ванной будущему изменщику понравилось еще больше. Никаких тебе тряпок на полотенцесушителе, никаких гор одежды в корзине для белья, никакой «Белизны» под раковиной. Не понравилось Славе только то, что вода в унитазе течет, не останавливаясь. Он хотел плюнуть и спокойно помыть руки, но журчание бестолково утекающей воды и медленно меняющиеся цифры на неприкрытом счетчике ужасно раздражали. У Славы чесались руки, дергалось веко — он сдался.
— Милый, ты чего тут застрял? — Лиля заглянула в приоткрытую дверь и увидела Славу — с рукой по локоть в бачке.
— Да тут арматуру сливную поправить нужно. Пять минут, — крякнул Слава, настраивая туалет.
— Оставь, я давно привыкла, меня даже успокаивает этот звук — словно водопадик шумит, — пыталась отговорить его сгорающая от нетерпения Лиля.
— Да не, — прокряхтел Слава, — тут делов на пять минут, я сейчас. У меня на это пунктик.
— Ну хорошо, я тебя жду, всё готово, — мурлыкнула Лиля и упорхнула.
Закончив с унитазом, Слава подошёл к раковине и, открыв холодную воду, вскрикнул.
— А чего у тебя там, где написано «колд», горячая течет? — крикнул он.
— А там перепутано что-то, привыкнешь, — послышалось из кухни.
Привыкать Слава не собирался, все эти игры с разумом давались ему тяжко. Где написано «горячо», должно быть горячо и наоборот.
Он сбегал на кухню, выхватил из рук удивленной Лили нож, чтобы поддеть заглушки на барашках смесителя и поменять их местами, поскольку поменять местами трубы не представлялось возможным. А пока возился, внимание его привлекла штора.
«Олеське бы понравилась: плотная, однотонная, не то что я купил — с попугаями», — задумался Слава, разглядывая занавеску.
— Чего так долго? — слегка обиженно спросила хозяйка, зайдя в ванную уже в домашнем платье.
Слава тут же забыл о шторе и понес нож с обломанным кончиком на кухню, где уже ждал романтический обед.
— Это что? — спросил Слава, недоверчиво глядя на морепродукты. — Ракушки, что ли?
— Мидии, — улыбнулась Лиля.
— А зачем?
— Кушать, конечно. С белым вином очень вкусно.
— Мы такие в детстве на дальность в озеро метали, а их, оказывается, есть надо было. Как много я упустил, — почесал он затылок.
— Тебе на гарнир булгур или нут? — спросила она, гремя посудой.
— А макароны есть? С котлетой? Ну или с гуляшом? Есть хочу — умираю…
— Ну какие макароны с котлетой, — захихикала она, — тяжело же потом будет. Вот, кушай горох, я сама проращивала, а вот салатик с рукколой, очень вкусно и полезно, — показывала она на яства.
Первым делом Слава притронулся к сырной нарезке, приготовленной к вину, и почти сразу всю её съел.
— Фу, испортился, — схватил он дорблю и понес к мусорному ведру.
— Да нет же, это сыр такой, с плесенью, — Лиля выхватила тарелку и посмотрела на Славу, как на неандертальца.
«Сыр с плесенью, горох, руккола, ракушки», — стрелял он голодными глазами по столу.
Слава знал, что никотин притупляет голод, и собирался воспользоваться этой хитростью.
— Пойду покурю, — кисло улыбнулся он.
— Не задерживайся.
Выйдя на балкон и достав сигареты, Слава закурил.
«Эх, хорошо, свобода, — радовался он, делая затяжку. — Дома бы мне за такое влетело, а тут…»
Слава сделал ещё затяжку и вдруг понял, что курить ему совсем не хочется, вернее, не можется. Дома он постоянно тайком от жены курил. Для него это было настоящей игрой — нужно было убрать запах сигарет до того, как Олеся зайдет в комнату и начнет его отчитывать. А тут никто слова не скажет, даже пепельница есть — кури не хочу.
«Не хочу», — затушил Слава сигарету и тут же обратил внимание на цветок на подоконнике.
— О! Шлюмбергера! — ухмыльнулся Слава.
— Чего-о? — спросила вошедшая Лиля.
— Ну этот, декабрист, — ответил Слава и сам удивился тому, что знает название. Жена его за этой шлюмбергерой тогда специально посылала в центр города к какой-то женщине. — Только у него бутоны осы́пались, его, говорят, трогать нельзя, когда он цветет. А еще земля какая-то сухая.
— Понятия не имею. Он еще от старых жильцов тут остался, — со скукой в голосе произнесла Лиля. — Может, поговорим о чём-то другом?
— Ага, — согласился Слава, сбегав на кухню за водой и полив цветок. — Слушай, если он тебе не нужен, можно я его заберу?
— Да ради бога, — фальшиво улыбнулась она. — Я пойду в душ схожу, что-то дома отопление сильное, вся вспотела. А ты давай, не теряй зря времени, — подмигнула она и кивнула в сторону дивана, который надо было разобрать.
— Ага, — кивнул Слава, не сводя глаз с карниза, который висел не по уровню.
Лиля как раз нанесла на тело скраб, когда послышался жуткий долбяще-сверлящий звук из комнаты.
Завернувшись в полотенце, она выскочила из душа и увидела картину, которую совсем не ожидала увидеть — своего соседа, который держал стремянку, а на стремянке стоял Слава и сверлил её стену.
— Что тут происходит?! — заверещала хозяйка квартиры.
— Лилечка, здравствуйте, — заулыбался довольный, словно мартовский кот, сосед, разглядывая полуголую Лилю.
— Да я тут это… решил времени зря не терять, — зажав зубами карандаш, — объяснился Слава. — Инструмент у твоего соседа попросил, у тебя не нашел, ты ж не против? Зато теперь ровненько, — показал Слава на карниз.
— Уходите, уходите немедленно! — сорвалась на крик Лиля, прогоняя незваного гостя.
— За такое положено стакан ставить, — нахмурился сосед.
— Там на столе вино, угощайся, — предложил Слава, выталкивая соседа из комнаты и закрывая за ним дверь.
— Послушай, Слава, ты мне нравишься, — девушка взяла себя в руки последний раз, — но мне начинает это всё надоедать. Ты либо прямо сейчас ведешь себя как мужчина в присутствии заинтересованной тобой дамы, либо… — она взглядом показала на дверь.
— О! Булгурчик, — послышалось из кухни.
Слава понял. Условности закончились. Настало время решительных действий. Вот он, момент измены. Он сделал шаг к Лиле, в глазах его пылала страсть, под ногой скрипнул ламинат. Захотелось проверить зазоры, но Слава сдержался. Он сделал ещё шаг, руки его подались вперед, он собирался обнять ими Лилю, но она была гораздо тоньше, чем его жена, и Слава понял, что не сможет свести руки даже под гидравлическим прессом — так сильно он привык к размеру талии жены. Ещё шаг, остался метр до измены. Слава обливался по́том, ведь Лиля пахла жасмином, а он привык к запаху орхидей, а ещё обои были не встык.
Он закрыл глаза, Лиля тоже, сосед на кухне открыл очередную ракушку и высосал мясо. Слава потянулся губами к Лиле и… чмокнул. Как чмокают обычно десятилетки своих одноклассниц.
— Господи боже мой, что я наделал, — произнес Слава, и в груди у него похолодело.
— Пока ничего, но время идёт, — раздраженно посмотрела на него Лиля.
— Я изменил, — с ужасом сказал Слава и схватился за голову.
— Кому изменил? А главное, в какой момент? — Лиля смотрела на него ошарашенно.
— Только что, — шепотом произнес Слава. — Я — изменщик. Жена мне этого не простит. — Он рухнул на диван, и тот немного зашатался. — Болты надо подтянуть, — констатировал Слава.
— Ключ принести? — донеслось с кухни.
— Идите уже к себе! — рявкнула Лиля.
— Я только что изменил жене, вот я подлец, — закрыл лицо руками Слава.
— Так ты женат… То-то я думаю, ты какой-то чудной, — обреченно выдохнула Лиля. — Ладно уж, не парься, «чмок» за измену не считается.
— Точно?! — посмотрел на Лилю сквозь подступившие слёзы Слава.
— Сто процентов. А теперь тебе пора.
— Спасибо большое! За обед, за цветок. Прости, что не оправдал надежд…
— Да ладно уж, иди к своей жене, я не привыкла отбирать чужое.
— Спасибо! — Слава радостно пожал Лиле руку и, схватив цветок с подоконника, рванул к выходу.
— Мусор не захватишь? — крикнула вдогонку Лиля.
— Ага!
Зайдя на кухню, Лиля увидела соседа, жадно поедающего салат из рукколы.
— Проштите, — прочавкал тот, — уже ухожу.
— Да ладно уж, не спеши, — улыбнулась Лиля, окидывая соседа оценивающим взглядом.
***
Домой Слава вбежал весь взмыленный и запыхавшийся.
— Откуда цветок? Ты же за крепежом ездил, — спросила жена, встречая его на пороге.
— Да вот, как-то так вышло, — мялся Слава, не зная, как оправдаться. — Это тебе… Олесь, а гуляш остался? — решил сменить он тему разговора.
— Целая сковорода. Погреть? — спросила жена, глядя с подозрением на странно ведущего себя мужа.
— Ага.
— Коньяка плеснуть? Я купила сегодня.
Тут Славу прошибла слеза. Поставив цветок, он бросился к жене и расцеловал её так, как будто не видел лет сто.
— Дурной, что ли? — испугалась она такой неожиданной любви.
— Да нет, просто соскучился…
— Чудеса. Ладно, я на кухню, а ты времени зря не теряй, там это… розетка отходит.
Александр Райн
