В начале 90-х работал в Энергонадзоре. Занимался заменой электросчётчиков.
Заявка в один старый дом. Сталинка. Звоню в дверь. В руках бланк заявки и удостоверение. Открывает хозяйка. Пожилая женщина. Вся в чёрном. Объясняю кто я и зачем пришёл. Она молча пропускает меня в квартиру. Высоченные потолки с лепниной. Зеркала занавешены, паркет, хрусталь. Где-то там наверху щиток. Слышу в квартире голоса. Брякают столовые приборы. Вроде как много народа. Ну понятное дело — в доме гости. Разговаривают тихо, хозяйка в чёрном. Похоже поминки. Что ж, бывает. Ну моё дело быстро заменить счётчик, и идти на следующую заявку. Попросил у хозяйки стремянку или табурет. Она так же молча кивнула, и принесла табурет. Ну дальше дело привычное. Отключил напряжение, снял крышку, кручу клеммы. И тут чувствую что меня обыскивают.
Очень так профессионально обхлопали карманы, вынули удостоверение. Оборачиваюсь. Стоят два молодца. Крепкие такие мужики в костюмах, лет где-то по 35. Один молча на меня смотрит, ручки на животе в замочек сцепил. Второй, с моим удостоверение, отошёл к телефону и куда-то звонит. Я стою на табурете как памятник, и даже дышать забыл.
Пытаюсь сообразить, что происходит. Тот что разговаривал по телефону, закончил разговор, положил трубку, и молча вернул мне удостоверение. Оба развернулись и так же молча растворились в глубине квартиры. Я, не буду кривляться, слегка пересрал. Но работа есть работа — повернулся к щитку, заменил счётчик, опломбировал, вписал в наряд номер и показания. Быстренько собираю бланки и инструменты. Тут снова появляется хозяйка (за приоткрывшейся дверью, успел заметить накрытый стол, и людей в погонах, и в штатском) в руках маленький поднос. На нём стопка водки и несколько бутербродов с ветчиной.
— Прошу, помянуть, Анатолия Ивановича.
Я так-то на работе не пью в принципе. А тогда и вовсе почти не употреблял. Но артачиться в такой ситуации счёл неуместным. Молча опрокинул стопку, закусил бутербродом. Сделал сочувствующее лицо. Протянул хозяйке наряд: — Тут расписаться надо. Она так же молча поставила подпись.
— Возьмите вот с собой.
Завернула в салфетку оставшиеся бутерброды и сунула мне в руки.
А потом зачем-то меня перекрестила.
Я не глядя ухватил свой чемодан с инструментами, и прижимая к груди салфетку с бутербродами, не попрощавшись, бочком вышел вон. Минут пятнадцать сидел на скамейке в скверике. Жевал бутерброды и переваривал произошедшее.
Чуть позже прошёл слух, что застрелился какой-то генерал КГБ. Это был 91 год. Тогда много всякого происходило странного.
И я всё думаю, не на его ли поминки мне довелось тогда попасть?
