Наша типография сдавала верхний этаж здания в аренду под офисы редакциям. Это три десятка кабинетов вдоль длинного коридора с общим входом, где дежурила пожилая вахтерша. А также два туалета «М» и «Ж» для обитателей всего этажа.
Под конец рабочего дня приходила уборщица. Мыла полы в коридоре, драила толчки.
В один «прекрасный» день, она, как обычно, с ведром и шваброй зашла в мужскую уборную, чтобы вымыть там всё как следует, но через секунду выскочила оттуда с ошалевшими глазами и криком. Вонища в туалете стояла невыносимая. Даже профессиональной уборщице, привычной к различным «ароматам», это показалось слишком жестоким испытанием.
Собравшись с духом, техничка все ж зашла в туалет и обнаружила, что кто-то щедро навалил в урну, стоящую рядом с умывальником.
С матами и проклятьями в адрес неизвестного серуна уборщица выгребла кучу из помойного ведра. Начисто вымыла хлоркой, всё проветрила и обильно полила освежителем. Но лучше не стало. Свежие фекалии оказались очень въедливыми. Их испарения впитались в штукатурку стен. И вонь продолжала ощущаться даже в отсутствие своего источника.
Отдышавшись, уборщица пошла выговаривать вахтерше за то, что она пускает в здание всех без разбору.
«У нас тут что – бесплатный общественный туалет для прохожих?! Мало того, что к нам всякие серуны забредают, так еще и до унитаза не успевают задницу свою дотащить».
Вахтерша не согласилась с претензиями, предположив, что насрал кто-то из местных офисников.
«Приспичило, а все унитазы заняты – их всего два, вот и навалил в ведро. Хорошо хоть аккуратно – в урну, а не на пол посреди туалета».
«Прям уж дотерпеть не мог, вроде не понос», – бурчала уборщица. И на всякий случай написала докладную о происшествии директору типографии.
На следующий день все та же уборщица примерно в 18 часов вновь распахнула дверь мужского туалета. И снова получила в нос убойную дозу паров от свежевысранного говна. Всё в той же урне лежала новая коричневая куча.
Техничка впала в ступор. Потом на грани истерики побежала плакаться вахтерше.
«Опять говно! Вот же мразь, специально гадит! Чтоб этой падле всю жопу разорвало! Убила бы тварь!»
Теория о том, что вчера какой-то случайный мужик зашел с улицы в туалет и нагадил не подтвердилась. Тут определенно имела место целенаправленная акция.
Утром на стол директора типографии легла вторая докладная от уборщицы и заявка на новую урну, потому что засранную пришлось выбросить вместе с содержимым.
Тут уж начальство не на шутку встревожилось и начало проводить неофициальное служебное расследование.
Всех постоянных офисных сотрудников исключили из подозреваемых. Посчитали, что в СМИ работают вполне адекватные люди – они гадить в урны не станут. Тем более что раньше такого и не наблюдалось. Опросили свидетелей – без особого успеха. Никто ничего не видел.
Сходили к вахтерше, проверили журнал посещений. Выяснили, что за целый день кто только в офисы третьего этажа не приходил. Само собой – газеты, информагентства, прием бесплатных объявлений – проходимость высокая, гостей уйма.
Уборщица попыталась сузить круг подозреваемых. Ведь насрано-то было незадолго до конца рабочего дня. Иначе это бы все заметили еще днем. Но и это ничего не прояснило.
Директор дал указание вахтерам усилить контроль, фиксировать не только время прихода человека в здание, но и момент его ухода. Всех работников третьего этажа попросили быть бдительнее. Обращать внимание на посторонних, особенно тех, кто входит или выходит из туалета.
Инженер по технике безопасности даже принес муляж камеры. Его подвесили возле умывальника. Поставили табличку «Ведется видеонаблюдение» в надежде отпугнуть вредителя.
Все эти меры должны были сработать.
Вечером уборщица с чувством некой обреченности вошла в мужской туалет. Там душок с предыдущих дней еще не до конца улетучился. Уж слишком въедливыми оказались газообразные продукты человеческих фекалий. В этот раз (тьфу, тьфу, тьфу) никаких коричневых куч в туалете не оказалось. В ведре возле умывальника лежал лишь обычный мусор.
Помыв полы возле раковины, техничка стала драить унитазы и писсуар. А после отправилась мыть уборную с буквой «Ж». В воздухе там тоже как-то слишком сильном пованивало.
Но без всяких задних мыслей уборщица решительно дернула за ручку плотно закрытой двери ближайшей кабинки. И почти сразу попала в адскую атмосферу из меркаптана, сероводорода и других неблагородных газов. Ведь в ведре для использованной туалетной бумаги возле унитаза притаилась свежая и еще теплая куча говна. Уже третья по счету.
Если опустить все маты и междометия, то смысл выкриков технички, которые доносились в тот момент из женского туалета вряд ли можно перевести в нормальные слова.
Об очередном происшествии снова доложили директору типографии. Но на этот раз у него уже появился вероятный злоумышленник.
Тень подозрения пала на Серегу Емелина. И вот почему.
Он много лет отработал корреспондентом в большом новостном агентстве на третьем этаже. Дядька талантливый, с МГУшным образованием и огромным опытом.
Но бухал как не в себе. На работе годами терпели его пьяные выходки и периодические запои. Жалели, не увольняли, ведь журналистом он был крутым. Супруга и друзья пытались его кодировать, да всё без толку.
В итоге Сергей Батькович допился так, что в один прекрасный день выхватил самую настоящую белочку. От чего и попал в психушку. Там у него острый психоз сняли нейролептиками, подлечили и выписали. Правда, с работы после этого случая мужика наконец-то турнули.
Какое-то время о Серёге ничего не было слышно. Поговаривали, что он опять бухает.
И вот неожиданно буквально за пару дней до начала туалетных говнодиверсий он заявился на прием к директору типографии, которому принадлежали франшизы двух популярных газет. Попросился на работу. Но шеф уже был наслышан про его белочку. Решил с алкоголиком не связываться и в вакансии отказал.
Тогда бывший журналист стал бродить по разным газетам на третьем этаже и проситься внештатным автором. Там его тоже футболили. В итоге Емелин от скуки стал каждый день заявляться в кабинет к своему бывшему коллеге – корреспонденту Юре Громову, который продолжал с ним поддерживать дружеские отношения.
Вот с этим другом Юрой и решил побеседовать директор типографии.
- А это случайно не твой дружок-собутыльник уже три дня подряд гадит у нас в туалете? – очень «тактично» спросил он прямо с порога.
- Да с чего вы взяли? – ответил журналист. – У вас что – какие-то доказательства есть? Запись с камер? Ах, да, у вас же и камер-то нет.
- Все началось с тех пор, как он стал появляться здесь. Все знают, что у него кукушка поехавшая. И мотив есть.
- Ну, это совсем ничего не значит, не повод обвинять…
- Давай договоримся, – перебил его директор. – Чтобы этого вашего Сережи духу тут больше не было. Чтоб он у вас в редакции не появлялся. Придет снова – буду с гендиректором вашим разговаривать. Хотите с ним дружить – дружите в другом месте после работы. Здесь – не надо!
После чего начальник типографии пошел к вахтерше и приказал не пускать Емелина в здание. Ни под каким предлогом.
Ближе к концу рабочего дня Серёга опять приперся в типографию. Долго скандалил на вахте, требовал чтобы его пропустили, но так и не смог пройти. Вахтерша стояла насмерть.
Вечером уборщица заходила в туалеты со страхом в душе.
Но, как оказалось, боялась напрасно. В туалетах на сей раз оказалось всё чисто. В последующие дни тоже.
Точно доказать вину Серёги не удалось, но до сих пор старожилы типографии считают, что теми говнодиверсиями занимался именно он. Мстил за отказ принять его на работу.
По крайней мере, как только против Емелина ввели санкции, больше в типографских туалетах в урны никто не срал.
