Чего греха таить, смешнее говна ещё ничего не придумали. Обосраться мне довелось трижды в жизни. Два раза совсем не инетресно, но вот третий достоин кулстори.
В универе мы двинуле на днюху телки с курса. Это был первый курс, давно это было, поэтому никто особо никого не знал. Так... выучили имена более-менее и приметели тней на поебать, а тогда скорее на подрочить. У именинницы была съемная хата – невъебенная роскошь в те времена для первокурсоты. Туда набилось рыл 20. Меню: пиво, водка, портвейн (откуда? кто? нахуя?), салат "оливье", майонез пакетированный, белый хлеб. Оливье было овер 9000 порций. Его периодически подрубали на кухне. Но первокурсота не очень умеет пить и вскоре закусывать стало тяжело... проще было запить, а все кончилось. Кто-то двинул за соком, а один задрот, будь он проклят, пристал ко мне с какой-то хуйней, что ему надо срочно выпить со мной, так как я на кого-то из его родственников похож (надеюсь не на брата, блять). Короче, нашли у той тни молоко в холодильнике. И я запил алкоголь полстаканчиком молока...
Долгое вступление необходимо, анон, чтобы ты понял масштаб трагедии. Та тварь, что пила со мной, через минуту проблевалась, и поэтому страшной участи избежала. Механизм сработал через полчаса. Когда кто-то толкал тост, я бзднул, так сука громко и явно, что чтобы как-то замять это тут же заржал. Тогда мне казалось, что пердеж могут принять за ржач и все будет нормально. Живот надулся, надулся по настоящему, как пузырь. Я понял, надо хотя бы пердеть. Аккуратно приподняв одну булку с дивана, я подготовил "шептуна". Начал выпускать его, как ощутил вброс жидкости на внутреннюю поверхность джинсов. Слава богу, они оказались черными. Пердеть дальше не представлялось возможным — сидеть тоже. Я резко встал. Поскольку кто-то говорил тост, все остальные тоже начали вставать, решив, что так надо. Я глянул на спасительную дверь сортира. Мой сфинктер тем временем отбивал яростные атаки дрисни, которая уже била тяжелой артиллерией по Берлину. И вот, наконец, этот уебан закончил. Все выпили, я тоже ибо уже было похуй. Когда я запрокинул голову, я почувствовал что линия обороны прорвана... не массировано, пока пробился только авангарт врага. Он стек по моей ноге и капнул на ковер. Я увел коричневое пятно и почуял запах. Остальным было не до того. растолкав несколько уебанов я ломанулся к санузлу. Квартира этой телки была однушкой. В комнате, сами понимаете, все. Я в сортир — там блюют. Я в ванную — там ебутся, или сосутся, или дрочат, хуй разберёт, но стонут.
Куда? Куда, блядь? Я заскакиваю на кухню! Никого! Хуле делать, Анон? Армии сфинктера вот-вот бросят оружие и побегут... массово. Раковина! Блядь, там же посуда! И что?! А как залезть? Но тут мозг перестал думать. Кто-то из жопы проскочил в голову, перестрелял всех за пультом управления телом и взял контроль на себя. Я снял штаны совсем ибо по другому не влезть. Сильно обосранный трусняк выкинул в форточку. Залез на раковину. Зачем-то убрал пару, показавшихся мне наиболее красивыми, стаканов и... ДА!!! Это было громко, это было сильно, это было гадко, это было много... Анон, я высрал килограммов (или литров) пять. Всю сложенную для помывки посуду я уделал говном. Я был уверен, что сейчас кто-то войдет, и вошёл митолист из нашей группы. Митол смотрит на меня, я сижу на раковине на кортах, как настоящий гоп и со сраки все ещё капает. Он молчит, я молчу, а хули тут скажешь. Через пять секунд он выдает:
— А... ладно. — Поворачивается и выходит. Я включаю воду, подмываю сраку как могу, вытираю ее белым кухонным полотенцем, оно становится коричневым. Слезаю, им же (полотенцем) затираю штанину. Вслед за трусняком выкидываю в окно и врубаю воду посильней. Анон, дорогой мой анон, ты не представляешь, как это воняло, даже при холодной воде. Двигая кран туда-сюда, я вымыл вроде бы всю коричневую жидкость, благо, твердых кусков почти не оказалось. Я собрался с духом и пошел в комнату, приготовившись к худшему. Праздник шел все так же. Никто нихуя не понял, только митол смотрел на меня полными ужаса глазами. Он никому не сказал. Может со страху. Позже, когда кончились тарелки, именинница принесла кому-то одну с кухни. Увидев, как человек съел из нее оливье, митол побежал блевать...
Никто не связал эти два факта.
