Как-то моя приятельница Ю. со слезой в голосе вопросила, люблю ли я животных. Я поспешно открестилась от любви. Ю. обвинила меня в чёрствости и поинтересовалась, не затесались ли по неосторожности в мой круг общения приличные люди, тоскующие по забавным пушистым зверюшкам. Она с радостью доставит им полный комплект (очаровательная морская свинка, клетка, запас корма, бонусом бутылка чего-нибудь веселящего). Прямо к порогу, в любое время дня и ночи.
Вопросы оказалсись следствием визита свекрови Ирины Генриховны. Нежно любимая свекровь заявила, что детки не должны развиваться в отрыве от живой природы, там, где отрыв, из деток вырастают футболисты и чикатилы, родителям на улицу выйти стыдно, жаль, что непутевая деткина мать этого не понимает, хотя чему удивляться. И вручила подарок, добавив, что выбрала самую симпатичную девочку. Настоятельно советовала докупить мальчика, чтоб девочка не скучала. У скучной морской свинки тяжело на сердце, у неё тускнеет мех и крошатся зубы.
То, что детки уже закончили школу и что в доме проживают человекообразная по духу собака Монстра, три кота и один попугай, как-то не учитывалось.
— Всё бы ничего, но как гляну — вылитая Ирина Генриховна, одно лицо! Когда ест, вот так же носом дёрг, дёрг! Непосильные для моего возраста психологические нагрузки, на сердце камень, мех потускнел, крошение зубов не за горами.
Ладно, свинка. Один молодой человек, Дмитрий, в детстве был осознанным хулиганом, наказанием школы и окрестностей. При вручении ему аттестата классный руководитель Любовь Петровна всплакнула от счастья расставания.
Дмитрий повзрослел, отслужил, стал дальнобойщиком, накачал кучу мускулов по всему телу и занялся суицидо-направленными видами спорта — парашют, сплав по горным рекам, непроизносимое восточное единоборство, правилами которого разрешено всё, кроме откусывания голов.
Друзья долго думали, что бы такого экстремального подарить ему на день рождения. И пришли с террариумом и гондурасской молочной змеей Глафирой. Дмитрий малость опешил, но красная, с поперечными черными полосочками Глафира так трогательно выглядывала из-под коряжки, что сердце его растаяло.
За полгода Глафира превратила личную жизнь Дмитрия в руины. Девушка Лика напугала Глафиру и соседей переходящим в ультразвук визгом и, отвизжав положенное, выкрикнула:
— Или я, или она!
Девушка Инга визжать не стала, пригляделась к Глафире и сказала:
— Вау, какая кожа! Супер! Как думаешь, одной змеюки на клатч хватит?
Девушка Оля пыталась накормить Глафиру сыром дор блю.
В июле Глафира заскучала. Ветеринар-герпетолог не утешил, сказал:
— Увы, возраст, все там будем.
Через неделю Дмитрий отыскал на антресолях бабушкину резную шкатулку, уложил в неё скончавшуюся Глафиру и повез хоронить за город. В электричке напротив него села какая-то очкастая дылда. Дмитрий с содроганием узнал в дылде Митрофанову, отличницу и задаваку. Дылда с ужасом признала в амбале Дмитрия, придурка и приставалу. Но годы, подходящие для дёргания за косички, подножек и прицельных ударов портфелем по голове, канули безвозвратно. Пришлось разговаривать. Разговорились.
И Дмитрий не называл Митрофанову заучкой и дохлятиной, а делился своим горем. И Митрофанова не сверкала презрительно очками, а заглянула в шкатулку и сказала:
— Бедная! Не люблю змей, боюсь их, но эта такая беззащитная. Я на дачу еду, хочешь, за малиной похороним, там хорошее место, за малиной.
— Ты, Митрофанова, прости, что я такой дурак был.
— И ты прости, что я такой дурой была.
И они вышли на станции Койданово вместе.
А у одной женщины в квартире жил одомашненный муж по фамилии Волков.
Сколько она его не кормила, все равно в сторону посматривал. И однажды, сентябрьским вечером Волков глянул в окно, за которым висела круглая холодная луна, потом на жену, взвыл и ушел к лесоводу Анне Т.
