Меня всегда занимал вопрос — почему среди людей моего возраста, а мне через год 50, находятся такие, кто с пеной у рта доказывает, как ужасна была жизнь в СССР.
В СССР прошли мое детство, отрочество и юность. Я вырос не в России, которая по версии разных нацпатриотов обдирала их благословенные республики. Я рос в Алма-Ате, столице Казахстана.
Меня воспитывала мама и жили мы очень скромно на её небольшую зарплату. Я ходил в детский сад, где меня кормили по нормам, принятым для всего СССР. Мучался, когда давали молочную лапшу или картошку с тушеной говядиной, не любил я их. В 7 лет пошел в школу, где мне насильно давали бесплатно новые учебники, по которым сейчас учится Финляндия, имеющая сейчас лучшее школьное образование в мире.
Стал октябренком, командиром звездочки, пришлось стать отличником (учиться на все пятерки), чтобы быть примером. Потом стал пионером. И это было важно, потому что накладывало определенную ответственность, ведь пионер почти взрослый, старший для маленьких октябрят, их помощник и защитник.
Вместе со своим пионерским отрядом собирал металлолом и макулатуру. И однажды мы собрали больше всех и были очень горды этим. А как мы переживали за детей Анголы, собирали макароны и консервы, чтобы отправить их голодным. И ведь в 2007 году я встретил в Питере ангольца, который подтвердил, что эти посылки спасли жизнь его семье. Значит, это было не зря.
С семи лет я занимался спортом. Фигурное катание, конькобежный спорт, настольный теннис, большой теннис, регби. Ни разу я не платил ни копейки. Но мне давали спортивный инвентарь и даже талоны на дополнительное питание. А регулярное медицинское освидетельствование юных спортсменов было, конечно, для меня занудной процедурой.
Когда я был конькобежцем, в 7.00 каждое утро «Икарус» вез нас на «Медео» — лучший в мире ледовый стадион. Мне было тогда 9 лет. Перед нашим приездом 2 часа машина по заливке льда полировала лед для нас, карапузов. Тренер затачивал нам коньки. А во время тренировки врач внимательно следила за нашим самочувствием.
В 8 классе я поступил в Республиканскую Физико-Математическую школу, где получил, без дураков, блестящее образование. Закончив школу, поступил в Московский Физико-Технический институт, лучшее в мире учебное заведение своего профиля. Через три года, осознав, что хочу заниматься театром, ушел из МФТИ, сходил в армию и поступил В Ленинградский институт Театра, Музыки и Кинематографии.
На этом моя жизнь в СССР закончилась.
В СССР я не голодал ни одного дня. Я получал всё, что хотел и на что был способен. Меня бесплатно лечили, образовывали, развлекали в детских летних лагерях, тренировали, платили стипендию, на которую худо-бедно можно было прожить.
Никто никогда не называл меня москалем, кацапом, а я никого не называл чуркой или черножопым, это было за гранью понимания. У меня были абсолютно счастливые детство, отрочество и юность.
А, конечно, я забыл сказать, что в магазинах не было хамона, ста сортов колбасы, мраморной говядины и европейских сыров, джинсы были дефицитом, а бананы с кока-колой и жвачку в Алма-Ате вообще не продавали.
Но даже с учетом этих очевидных неудобств, какой же надо быть пакостной скотиной, чтобы чтобы сейчас лгать про свое детство.
Однажды я рассказал про свое детство англичанину. Он внимательно выслушал, а потом достаточно резко сказал, что он не идиот, чтобы я ему вешал лапшу на уши. Пришлось достать фотоальбом и начать рассказ заново. Англичанин пил потом два дня, чтобы не чокнуться от избытка выносящей его мозг информации.
В общем, жизнь в СССР прошлась по мне таким катком, что видно помру я упертым ватником и нынешнему либералу не подам руки, брезгливый я.
© Максим Садовников
