В моем добром советском детстве я занимался музыкой, а именно — учился играть на скрипке. Это не было модно в хоккейном городе, игра не развивала мускулы и не давала возможности постоять за себя — в точности, наоборот. Скрипачей было мало, и к нам проявляла особый интерес дворовая шпана, я не был исключением.
Однажды вечером, возвращаясь с занятий со скрипкой в футляре, у дома вновь собрались мои «друзья» — любители Вивальди и Комарова (о которых, я думаю, они даже не слышали). Я ускорил шаг в сторону своего подъезда, чем обратил на себя еще больше внимания. Парни всей гурьбой помчались за мной и поймали прям у самого входа. Посмеиваясь, дворовый главарь стал пытаться открыть футляр и сказал, что если я не сыграю, то он сломает скрипку. Совсем не хотелось ублажать этих придурков, но ради инструмента, пришлось им изобразить «Менуэт» Гайдна.
Они ржали, как очумелые, и мне было совсем непонятно, что вызвало такой смех. Ровно через неделю ситуация повторилась, и я снова сыграл и опять этот глупый смех. В общем, в третий раз я твердо решил отказаться и предварительно закрыл футляр на оба замка. Не лестничной клетке в момент нашего разговора проходил сосед (он только что пришел из армии, где служил на флоте). Услышав разговор и угрозы, резко развернулся, схватил за грудки главаря и все остальные замерли, как будто их облили холодной водой и заморозили. Моряк сказал, что так дела не решают и если хотите драться, то один на один.
У меня вовсе не было в планах с кем-то драться, о чем я заявил в открытую. Мариман похлопал мне по плечу своей большой ладонью и сказал: «Не дрейфь, бей сразу». Босс дворовой шайки ехидно улыбался, снимая куртку и готовый меня растерзать. Я положил на ступеньки футляр и стал судорожно вспоминать, как мне дядя Петя объяснял, что надо поднять руки и не стоять на месте, двигаться и ловить момент для удара. Через долю секунды я получил по рукам, потом мой противник пытался меня толкнуть ногой в живот, но я увернулся. Он, при этом, бравировал, поднимая руки вверх, и в моей голове пролетела шальная мысль, что если не сейчас, то он меня отметелит по полной, чего совсем не хотелось. Не знаю как, но в момент, когда он приблизился с поднятыми руками и замахнулся, чтобы ударить сверху по голове, я выбросил, что было сил, правый прямой и попал точно в челюсть. Вожак позорно упал и не мог подняться несколько секунд. После произошедшего моряк прекратил наш поединок, подняв вверх мою руку и признав меня победителем. Парни начали расходиться, а сосед решил проводить меня до квартиры.
«Не оставят они тебя после произошедшего, завтра точно начнут ловить», сказал он. «Надо тебе, братан, заняться споротом — реакция хорошая, да и удар можно поставить», добавил моряк.
В секцию я записался сразу, но, несмотря на усердие, еще почти год получал серьезные тумаки. В один момент мне это порядком надоело, и я попросил товарища по секции быть секундантом и во дворе при всех так отдубасил одно из самых наглых любителей музыки, что дальнейшее преследование сразу прекратилось. Вот только моя преподавательница специальности в музыкальной школе не могла понять, почему у скрипача разбитые кулаки.
Года через три после моего последнего выступления, я возвращался с тренировки и встретил у дома своего соседа-моряка. Он искреннее попросил что-то сыграть для него на скрипке. Я вынес из квартиры инструмент и на весь подъезд звучала партия из концерта Прокофьева и сосед слушал, открыв рот, и смычок скользил по струнам и внутри было ярко и тепло, потому что музыка — это великая сила.
