Вот это «Ты же дома сидишь, могла бы» — это мой старший брат, на 14 лет старше меня. Первые две жены с ним развелись, с третьей живут лет 10 уже. Я с ним отрезала общение после одного случая.
Мне тогда было 23 года, работала на своей первой настоящей работе почти год. И тут наша общая ващет мать внезапно оказалась в больнице с приступом желчного, операция через прокол не получилась, только полостная. Ясно, ей потребовалась помощь и по дому, и с готовкой, а мне как раз дали отпуск.
Приехала в отпуск к матери, рассчитала, что как раз вот две недели с ней я, потом ее отправят в санаторий, а дальше она сама справится. И в первые же дни отпуска вывихиваю себе ногу в голеностопе.
И вот нас уже две больных — я не могу толком ходить и носить тяжелое, мать тоже с бандажом на животе и запретом поднимать больше килограмма. А у нее в квартире нет ни питьевой воды, ни продуктов, и ей остро нужна лечебная минералка, кефир и диетическая еда. Которую я могу приготовить, но надо бы принести продуктов. Звоню вечером брату, говорю, чтобы принес продуктов, перечисляю чего.
Что делает брат — привозит с утра двух своих детей от первой своей бывшей, 7 и 6 лет, и двухлетнего ребенка от второй жены, с которой еще не развелся. «Ну вы же обе все равно дома сидите, дети помогут, старший умеет чистить вареную картошку». Вместе с ними принес пакет со сладкими творожками, сосисками, пирожками, булочками, соками — ничего из того, что можно матери. И ушел.
Эти дети весь день ныли, что им скучно, к вечеру их забрала вторая жена брата. Нафыркав в мою сторону, что я ничего не приготовила детям. А тогда в тех местах не было доставки. Поняв, что брат не принес ничего, мне пришлось просить соседей купить продуктов, и соседка принесла их уже после своей работы, ближе к вечеру, где-то за час до прихода этой женщины. То есть, она пришла за детьми, у меня как раз что-то там доваривалось. Потом уже у меня нога стала влезать в разрезанный ботинок, сама ходила.
Пока я там жила, брат еще несколько раз звонил матери, удивлялся, чего не хочет брать внуков, если все равно дома сидит. Но мать после того первого дня, когда она ела только пустые рис и овсянку, глядя на жрущих сосиски-творожки-пирожки троих детей, уже что-то поняла о своем сыне.
Брат так и не понял, чего тогда было не так «А чего, своим детям еды привез, я тебя что ли должен кормить, ты к матери приехала готовить так и готовь». Ему было 37 лет тогда, матери 60 лет было. На всех праздниках с готовностью высирал тосты, что мать самое главное в жизни человека, рассказывал притчи про материнское сердце и т.д. И зажал купить ей кусок трески да пакет кефира в магазине у дома.
