Вызов: «Мужчина. 45 лет. Избит СОЖИТЕЛЬНИЦЕЙ (!)». Ого, «экзотика» пошла. Обычно наоборот бывает. Но и такое порой происходит.
Минут за 10 доехали. (Пробок нет, глубокая ночь на дворе).
Прямо у подъезда общежития нас встретила крупная сударыня лет 40, в розовых босоножках и наброшенной на плечи мужской кожаной куртке.
— Ой, девки!! Кажись, прибила я мужика!!! — с ходу запричитала она, едва мы с напарником вышли из машины. (Нас — двое парней, если что.)
— Совсем прибила? Или не очень? — с надеждой в голосе пытаюсь выяснить я, бегом вместе с ней передвигаясь вверх по лестнице.
— Совсем!! Сковородой ему по башке дала... И всё. Упал... Кровь... Не дышит...
Зайдя в комнату, обнаружили пострадавшего... мирно восседавшего на стуле за кухонным столом. Он, аристократично закинув ногу на ногу, элегантно сбрасывал пепел с дымящейся сигареты в пустую майонезную банку. На широкой проплешине мужичка красовалась свежая рана. Засохшая кровь на лице, одежде, везде.
— Очухался, что ль?! — переводя дух, с некоторой досадой в голосе вопросила сожительница.
Рана у «воскресшего» была достаточно обширная, но не глубокая. Нужно было всё равно её зашивать. Да и снимок черепа тоже, на предмет сотряса, надо делать.
— Да-да, увезите его! Пусть положат и не выпускают никогда больше. Алкаша этакого... Ходит, шляется где-то среди ночи, потом пьяный домой заваливается... — дыша водочным амбре, высказала своё пожелание сожительница.
— Везите! — решительно поддержал её мужик, туша окурок и порываясь стартовать к выходу.
Перебинтовав ему голову и собрав документы и вещички, уже без беготни спокойно спустились вниз к машине.
А пока ехали до больницы, случилось нечто душещипательное. Сожительница (вдруг решившая поехать с нами) взяла сожителя за руку и всю дорогу нежно держала её. Другой рукой поддерживала его, чтобы тот не упал с носилок во время движения. Смотрела заботливыми и одновременно строгими, но любящими глазами ему в глаза, что-то говорила. Тот тихонько ворчал в ответ, но руку не отпускал...
Так они и доехали до больницы — он с перебинтованной головой, она в розовых босоножках, держа друг друга за руки, оба в крови и в любви. Потому что любовь, даже если в ней иногда появляется тяжёлая сковородка, — это всё равно любовь. Ну, или что-то очень на неё похожее...
