Работал я как-то в одной бригаде слесарей. И был там у нас один парень — Гриша. Здоровенный, очень спокойный увалень лет 25. Он был из очень верующей семьи, и поэтому не пил, не курил и не матерился. Что среди слесарей большая редкость. Над ним немного подтрунивали. Но в меру. Во-первых, он никогда не говорил о религии. Вообще. Во-вторых, он был работягой. Трудолюбивым и соображающим. Всегда первый брался за самую тяжелую или грязную работу. Что очень уважается в мужских коллективах. И всегда готовый прийти на помощь. И третье, он был спокоен. Очень спокоен. Всегда непоколебимо спокоен. Вывести его из себя было невозможно. Его ценили и коллеги, и начальство.
И вот сидим в бытовке, ждём мастера. Болтаем, курим, то сё... Гриша с нами, сидит меланхолически смотрит в окно. Кто-то замечает, что у Гриши синий ноготь на пальце руки. Гематома от сильного удара.
— О, Гриша, не хера себе! А что случилось?
— Та-а-а...
— Давай рассказывай.
— Да, разбирал тут насос. А болты старые и гайки заржавели, все слизаны, не раскрутишь. Ну, беру зубило, кувалду и потихоньку рубаю гайки. А тут Стас идёт.
Мужики ухмыляются. Стаса недолюбливают. Слесарь, метящий в начальники, пытающийся быть руководителем, но постоянно тупивший в самых простых делах.
Гриша меланхолично продолжает.
— Стас подходит, говорит давай помогу. Ну, и помогает. Берёт кувалду и бьёт с размаху меня по пальцу.
Мужики ржут.
— А потом ещё раз.
Мужики заходятся, — ну, а ты? ты то — что?!
— Забираю у него кувалду, и говорю, знаешь, что Стас, иди ты знаешь куда?
Все затихают заинтересованно.
— Куда?
— Иди, говорю, ещё кому-нибудь помоги.
Мужики разочарованно выдыхают.
— Ну, Гриша...
Гриша всё так же спокойно смотрит в окно. Очень уравновешенный и невероятно спокойный парень.
