Мне 5 лет, осень, четверг. В советском детском садике мне надоедает тихий час, я одеваюсь и просто ухожу. Но дорогу домой не могу вспомнить, забредаю в чужой двор, теряюсь. Находят через 4 часа, отдают бабушке с дедом, меня бьют по жопе, обнимают, целуют. Потом приходит мама, меня бьют по жопе, обнимают, целуют. Потом папа. Но тут уже просто целуют, колют бородой и смеются. На следующий день воспиталка рыдает, говорит: ее из-за меня очень сильно наказало начальство. Я ее очень желею и делюсь последней конфетой.
Мне 6 лет, зима, воскресенье. Бабушка выводит гулять во двор, оставляет с друзьями у горки, сама уходит в магазин. Из магазина на рынок, потом еще что-то...
Друзья меняются, уходя и приходя. Обо мне вспоминают уже вечером, когда стемнело. Две недели я болею бронхитом, но мы построили просто офигенную крепость!
Мне 8 лет, лето, понедельник. Утром меня оставляют одного на даче, показав, где еда и сказав, что через день взрослые приедут. Запирают калитку, «гулять одному за городом нельзя». В городе что-то пошло не так, взрослые приехали только в среду вечером. Две ночи я провожу под одеялом, с молотком в руке, потому что береза страшно скрежещет веткой в окно. Зато три дня все пацаны с улицы тусят у меня, я душа компании. И да, забор — это вообще не преграда гулять.
Мне 9 лет, зима, кажется вторник... Я очень... очень плохо сделал задание по математике, математичка лупит меня линейкой по загривку и обзывает при всем классе «дегенератом». Потом я засуну иголку ей в оббивку стула. А она почему-то подумает на Славку. Идиотские понятия о чести, вдолбленные из книжек: заставят признаться, что это я сделал. Родителей вызовут к директору. Меня качественно налупят. Но со Славой мы потом дружим до 8 класса, вплоть до его ПТУ.
Мне 10 лет. Мы большой компанией гуляем по развалинам снесенного завода. Режусь об какую-то найденную разбитую детальку. Ладонь болит и дергает неделю. Взрослые предлагают помазать календулой. Календула помогает! Потом лечу ей всё, в том числе подростковые прыщи. Снова помогает.
Мне 11 лет, самый конец весны, пятница, полдень. Мы с лучшим другом украли у его отца поллитру водки, где чувак в бурке на коне скачет на этикетке. Взрослых дома нет. Мы в говно. Пытаемся куда-то ползти, но не можем. Нам очень, очень плохо. Вчером нас находят, лупят ремнем. Ремень совсем не кажется страшным и больным. Пытаюсь спать, но уносят вертолеты. Паника. Страшно. Блюю. Опять вертолеты. Повторно взглянуть на спиртное получится только лет через 25 минимум.
Мне 13 лет. Осень. Мы с друзьями находим лазейку в заборе с колючей проволокой и пролезаем на законсервированную военную часть. Много интересного! В конце выясняется, что там все же есть охрана, в нас в итоге не стреляют (вопреки грозным крикам), активный кросс, порванная куртка, кое-как удается сбежать.
