В последнее время, в связи с насаждением в стране религиозного сознания, появилась у нас категория паломников. Устремляются к "святым местам" в надежде приобщиться к "божьей благодати" и очиститься. Лучше бы хоть раз в жизни посетили действительно святую землю, святость которой не деяниями каких-то мифических апостолов, а героизмом реальных людей, самоотверженностью человеческой создана. Духом бы точно исцелились и очистились.
Один из адресов такой святой земли — Невский пятачок, навсегда вошедший в историю ленинградской блокады. Летом здесь невская вода точит и шлифует на мелководье россыпь винтовочных патронов, головки снарядов, уключины весел от разбитых лодок, каждую ночь переправлявших сюда бойцов. На берегу чернеют деревянные обломки — память о последнем КП руководителей обороны плацдарма в ледоход 1942 г., когда советский правый берег ничем не мог им помочь. Здесь они принимали последний бой...
Красноречивее любой картины здешняя вздыбленная изуродованная земля. Можно себе представить, с какой яростью на эту узкую непокоренную полоску набрасывались гитлеровцы. Москву они видели в бинокли, а тут не то что в бинокли, на окраины Ленинграда вышли. По всем законам, великий город обязан был упасть к их ногам, как перезревшее яблоко. А он не падал, он больно огрызался, он рвался разжать железное кольцо на своем горле. Немцы стремились сбросить смельчаков с невского берега. И пропитанные насквозь кровью квадратные метры переходили из рук в руки.
Обнажился край окопчика, где вперемежку обоймы от "трехлинеек" и немецких винтовок, наши подсумки и их ракетницы. Поодаль в леске стояли те, кто заставлял наших красноармейцев всем телом вжиматься в землю — расположение немецкой минометной батареи, угадываемое по россыпи картонных кружков от "допзарядов" к минам и плоским банкам сардин; в наших рядах сардины как-то не водились. А сбоку на взгорке над ручьем "лисья нора" фашистов — глубокий крытый железом дот с выходом в обе стороны для флангового огня; отсюда наших бойцов косили из пулеметов. В конце концов, "лисьей норе" тоже воздали должное; судя по покореженному железу, ахнуло здесь хорошо.
Утверждают, что на этом в прямом смысле "пятачке", километр в длину и шестьсот метров в глубину, погибло порядка 300 тысяч человек. Потому тут не надо даже ничего особенно искать, чтобы увидеть страшное лицо войны. На любом метре чуть копни, и тебе откроется обычное содержание здешней почвы: подошвы солдатских ботинок, днища ржавых котелков, куски противогазов и в изобилии человеческие кости. Немые свидетели короткой жизни тех, кто высаживался на дышавший смертью берег. И думаешь о них, кто падал под губительным огнем, едва коснувшись прибрежного песка. Что ими двигало? Приказ? Но подвиги по приказу не совершаются. Требуется нечто большее.
У тех ведь тоже был приказ. Был и свой разбойничий азарт. Фюрер пообещал им после завоевания России богатую добычу из земли и рабов; хватит и им, и их фрау, и киндерам. А что в итоге? В итоге они угрюмо назвали путь на Ленинградский фронт дорогой смерти. Укротили "добытчиков". В том числе укротил солдат, высаживавшийся на Невском пятачке, а потом вгрызавшийся в него буквально зубами и стоявший насмерть. Вопрос, почему он смог это сделать даже тогда, когда враг намного превосходил его в силах?
Сейчас в России немало охотников извратить бесспорное и бросить тень на великое. Один из таких в телепередаче, посвященной 65-летию прорыва ленинградской блокады, утверждал, что весь секрет успеха в невовремя, до конца артподготовки заигравшем духовом оркестре. Оркестр, дескать, дававший сигнал к атаке, задудел раньше положенного, и цепи атакующих успели добежать до противоположного берега, прежде чем пришли в себя немецкие пулеметчики. Как, оказывается, все просто и совершенно случайно!
Нет, друзья, судьба войны на случайностях не строится. Фашистского зверя остановил, измотал и затем обратил вспять от стен города Ленина советский воин и сделать это он смог потому, что умел свою Родину любить до самопожертвования и врагов ее ненавидеть. Кому-то очень хочется, чтобы не появлялось больше на Руси людей такой исполинской силы духа и мужества, какими были защитники Ленинграда. Но перекрыть столь живительный ток силы и мужества, каким является тот же Невский пятачок, у них руки коротки.
А. Широков
