— Диаволы! – в страхе бежали вдоль улицы мещане и закрывались в своих домах. Улицы тихого провинциального городка, N- ского уезда еще не знали такого ужаса. Отряд, присланный оборонять немногочисленное население городка, был деморализован, подавлен и, что уж тут скрывать, собирался трусливо покинуть свои оборонительные рубежи. Хотя боевым отрядом его можно было назвать с натяжкой, ибо батальон белой гвардии, под командованием полковника Штурмфогеля, давно утратил свои военные навыки и представлял из себя жалкое сборище, перманентно страдающих от похмелья и безделья алкашей.
Месяцем ранее…
- Ну, где я им бананов возьму!?! — в сердцах крикнул Степан, командир красногвардейского кавалерийского эскадрона, нервно шагая из угла в угол и раскуривая походную, потемневшую от времени трубку. – Ну, освободили мы их от сатрапов – живодеров, так что же? Пущай гуляют! Ты пойми, Макарыч, мне казаки-рубаки нужны, ну или на худой конец… отставные пехотинцы. При слове пехотинцы, Степан пренебрежительно сплюнул.
- Ты мне эту демагогию брось! Это наши братья, товарищи…хм…негры, имеют полное рабочее –крестьянское право взяться за оружие и ударить по гнилому империализму, со всей пролетарской ненавистью – повысив голос и приподнявшись из-за стола, комиссар, будто находясь перед большой аудиторией, начал привычно рубить рукой воздух. Потом, опомнившись, осекся и проворчал уже более мирно – Ну ладно, Степан, возьми их к себе, временно. Ну, пусть хотя бы фураж заготавливают. А потом, мы их куда-нибудь определим. Ты пойми, это шаг политический, международный… блять. – тихо выругался он…
Еще тремя днями ранее…
- Братцы! Вот это едрить козу через забор! А? Вот это представление. – заливался мелкий казак Петька Чумак, а в народе просто Чума. Удивленно, заглядывал в лица застывших и не менее обескураженных товарищей, он как дитя показывал пальцем на дюжину высоких, полуобнаженных, мускулистых негров, занявших круговую оборону, плечом к плечу, и ощетинившись копьями. Да, зрелище было еще то. Это сравнимо, наверное, с тем, как если бы вы шли по глухой и заброшенной деревне, с почерневшими и покосившимися избами, а из-за угла неожиданно вышел бы белый слон. Так же опешил и передовой отряд эскадрона, отбивший, в ходе непродолжительного боя, небольшое дворянское поместье.
- Это граф Коницын привез этих бесов с собой, из-за моря – пояснил взятый в плен придворный конюх — Любил он разные необычные представления, театры показывать. Однажды выписал огромную змею Наконду, бг-гг-г, так она уползла в болотце неподалеку, бг-г-г, сожрала пару собак, да околела от холода по осени. Так ее окоченевшую потом изо льда вырубали г-г-г, да другим собакам скормили.
Негры исподлобья смотрели на своих врагов, замерев в неподвижной угрожающей позе, лишь бусы, да серьги тихонько позвякивали от редких и незаметных телодвижений .
- Товарищи актеры – есаул Гордеич дипломатично вытащил маузер – сейчас я считаю до трех, и если вы не положите свои палки, то начну по очереди отстреливать вам яйца.
-Га-га-га – сбросив напряжение, заржали казаки.
Негры переглянулись, затем, опустив копье, вперед вышел вожак. Черный как смоль, он отличался среди товарищей наибольшим ростом и могучим телосложением. Чума, глядя на него снизу вверх, даже попятился. Лицо вожака с сильно приплюснутым носом и красноватыми глазами выглядело устрашающе, но вдруг оно расплылось в широкой белозубой улыбке:
- Масаи – обернувшись, обвел рукой своих сородичей – Каяти – ткнул кулаком себя в грудь.
- Гордей – есаул убрал маузер в кабуру – А это наша банд…наш эскадрон Красной Армии. Значит вы не местные?
-Га-га-га – снова заржали казаки, а воины Масаи заулыбались…
Накануне битвы
- Командованием штаба Красной Армии принято решение об освобождении города Н-ска от белогвардейской контры.- начал свою речь перед строем Степан.
- Знаю, что силы наши неравны, город обороняет до батальона кадровых, хорошо обученных солдат регулярной армии. Поэтому будем применять военную хитрость. По нашим сведениям войско врага, в последнее время, сильно расслабилось. Праздношатания, пьянство, блядство – все это сильно расстраивает военную дисциплину, вносит смуту и разлад. Это нам на руку. К тому же в городе муссируются слухи о черных дьяволах, которым продали душу бойцы Красной Армии. – командир многозначительно посмотрел в конец строя, где отдельным взводом стояли черные воины.
Расписанные с ног до головы яркими узорами, увешанные неизменными бусами, держащие щиты и длинные копья, они вносили своеобразный колорит в построение красноармейцев. К тому же, ввиду наступившей на редкость холодной осени, Масаи отчаянно мерзли. От формы солдат они отказались категорически, а вот овчинные бурки, выделанные шкуры волков и собак, зачастую с головами, носили с удовольствием.
- Наши товарищи-негры показали себя в последних вылазках храбрыми воинами, своим видом, устрашая врага, принесли нам несколько побед. Надеюсь, и в этот раз они сослужат нам службу. Кстати – командир улыбнулся, глядя на старающихся унять дрожь негров – пора перебираться на зимние квартиры, хватит в поле ночевать…
Битва
Холодное октябрьское утро выдалось на редкость сырым, промозглым и ветреным. В плотной, серой предрассветной тишине, вдруг раздался одинокий выстрел караульного, а затем его отчаянный, полный ужаса крик – Дьяволы!
По проселочной дороге, со стороны леса быстро надвигался отряд черных всадников. От такого зрелища, обороняющиеся оцепенели, и было отчего. Огромных размеров, полузвери-полулюди, с рваными, развевающимися на ветру обрывками шкур, некоторые имеющие по две звериных головы, с оскалом блестящих зубов, восседали на таких же страшных лохматых зверях, с горящими глазами и торчащими окровавленными шипами на черных панцирях. И трудно было понять где кончается всадник и начинается зверь, казалось это многоногое чудовище, фыркающее паром, издающее низкое рычание вырвалось из самой преисподней, и теперь мчалось на тебя, сотрясая землю под своим исполинским весом.
Сидящим на заградительном участке солдатам, многим принявшим уже для сугрева, наверное, так и показалось. Страшные твари ада пришли за их грешными душами, и нет спасения от них — ни пулей, ни штыком. Только молитва, обращение к богу, крик о спасении, возможно, сможет помочь им.
Пока одни резво начали покидать укрытие, другие начали истово молиться. И Бог услышал их. Черная свинцовая туча, от резкого порыва ветра, разверзла свое брюхо, и тогда огромные белые хлопья закружились в безумном танце. Снег.
Вот кто бы мог подумать, что негры никогда не видели снега? А это было действительно так. Они даже представить не могли себе такого явления природы. Поэтому снег для них явился откровением. Откровением, наказанием и бог весть еще каким знаком их грешной языческой жизни. Резко осадив коней, они в ужасе начали метаться по дороге как слепые щенки, оглашая окрестности воплями и визгом.
В страхе «чудовища» понеслись назад к спасительному лесу, опрокидывая ехавших следом казаков, в смятении образовав свалку. Казалось, что в центре предполагаемой битвы кто-то бросил невидимую бомбу большой мощности, которая разметала врагов по обе стороны войны. Остатки белогвардейского батальона срочно отступили вглубь города, попрятавшись в домах и дворах. Красноармейцы рассеялись по лесу, пытаясь поймать обезумевших товарищей негров.
А над всем этим, накрывая пространство ослепительно белым одеялом, завывал ветер… и снег.
