Уснул главно с чашкой на животе.
Мы из садика пришли, поужинали, я чай себе сделал, и на диван.
Лежу, одним глазом в телик, вторым мы как раз про букуганов разговаривали.
Я когда лёжа чай пью, я кружку на живот ставлю, язву грею.
И я так чайку хлебнул, и мы спорить начали, сколько этих грёбаных букуганов в субботу надо купить. Я говорю три, он четыре. Я три, он четыре! Откуда он ещё одного взял, я незнаю.
И я опять хлебнул, и говорю - нивапрос! Если у тебя денег море, ты можешь скупить хоть всех букуганов в пушкинском районе и прилегающих мытищах. А у меня есть денег только на три, как мы и планировали в прошлую субботу. Так что я куплю себе три, и гори всё синим пламенем. Я буду играть своими тремями, а ты играй своими четырьмя, которые придумал.
Тут он лезет себе в карман и достаёт монетку в десять рублей. И спрашивает, сколько букуганов можно купить на эти деньги.
И вот свой остроумный ответ я уже не помню. Тут меня видно и схлопнуло.
Это было восемь, "Вести" начинались.
Торкнуло в два. Рука кружку просто держать устала видно.
Один раз звонит Межиров Андрею
- Ан-ндрей! У н-нас С-саша проп-пал!
- И давно?
- Семь д-дней!
- А вы у Фадеева были?
- Н-нет! Н-ну он бы п-пришел! Он же д-должен что-то к-кушать!
На даче Фадеева, на диване, лежит Сорокин, никакой. Судя по количеству бутылок бухает как раз где-то неделю.
На животе у Сорокина стоит пепельница, потому что вставать уже тяжело даже покурить.
Пепельница идеально чистая, он туда не то что окурком, даже пеплом не попал.
А всё пространство вокруг, грудь, живот, мотня (извините), усеяно хабариками. Рубаха прожжена в восемнадцати местах. И между пальцами дотлевший до конца бычок.
Сам причем ни грамма не пострадал. Ну, не считая обугленных местами волос на груди.
- С-саша! Вы ведь м-могли с-сгореть! - возмущенно говрит Межиров
Сорокин испуганно один глаз открыл, потом закрыл, и загрохотал, тяжело, как состав в горку.
- О чём вы говорите, СанПетрович! У меня ведь ещё зачёт по XIX веку не сдан!
И достаёт из-под подушки огнетушитель.
Вот так и я.
Шесть часов с кружкой на животе, ни капли не пролив - это рекорд у меня.
Дёрнулся, башкой поводил, - все на месте. Ребёнок спит, телик выключен, ночник включен, кошка покормлена, сидит на окне, зырит своё кино. "Лунный сад в снегу январской ночью" кошкино кино называется. Сюжет пиздец как лихо закручен.
Лежу и думаю - если я щас встану, я потом ведь не усну.
Из кружки холодного хлебнул, перевернулся, и опять на массу.
А утром забыл узнать, что же я про десять рублей-то ответил.
А ведь я что-то ответил. И что-то такое, что его вполне устроило. Иначе хер бы он мне поспать дал.
Буду теперь до вечера мучиться. А вечером опять забуду, как обычно.
А вот уж в субботу неприятные подробности моего необдуманного ответа и всплывут.
Как пить дать.
