Школа - одно из самых отвратительных воспоминаний в жизни. Какое хуже - не скажу, дабы не смутить трепетных.
Первого сентября начинал гореть и болеть живот в ожидании предстоящего 9-месячного нудного кошмара. Выросшие (я лишь сжималась с возрастом) и поздоровевшие за лето одноклассники, дубины гладиолусов и щекочущий нос "укроп" в букетах, у всех, кто спереди, справа, слева. У одной меня "укропа" нет.
И еще - спасибо родителям! - нет пошлейших бантов-гигантов в жидких косичках - так положено выглядеть девочкам на праздник. И косичек нет. Есть "сэссончик", тогда еще остромодный и оставшийся на скальпах некоторых одноклассниц навечно.
Скрашивает этот день только солнышко - если есть, белые колготки или гольфы (в зависимости от метеоусловий), белые фартуки, которые завтра уже сменятся на траурные, черные. Еще -яркие картинки в новых (еси повезло), гэдээровских учебниках.
Текст пока еще не внушает оторопь: так оцепеневший пленник с долей интереса, но еще без страха рассматривает орудия пытки, не понимая толком, каким образом его собираются истязать. Вносят в день некоторую приятность свежие канцпринадлежности и собственный почерк на обложке тетрадки: "...цы такого-то класса "А" такой-то Екатерины". И цифра, обозначающая класс, наполняет сердце гордостью: я взрослая.
Скоро, скоро почерк станет корявым, изящные - ручной работы - поля изуродуют поправки учительницы, и ее же безжалостной рукой будут расставлены цифры, демонстрирующие степень моего дебилизма. А в дневник посыпятся кляузы на меня родителям ("забыла трусы на урок физкультуры") и приглашения им же - заглянуть для беседы.
...
Физкультура - отдельный разговор. Тут уже настоящие пыточные снаряды, унизительные нормы ГТО, вторичные половые признаки, и снова запахи-запахи (отчего никому не приходило в голову, что набегавшимся здоровенным детям может понадобиться душ). Про лыжи не буду - слишком травматичное воспоминание, а на психоаналитика у меня денег нет. На физ-ре есть фокус, недоступный мальчикам ни за какие деньги - "временное освобождение". И физрук, вычисляющий твой менструальный цикл по школьному журналу ("не часто ли ты, Сидорова, временно освобождаешься?"). А чудного эфмемизма "критические дни" в наши дни еще не было - как и прокладок с крыльями, да и рекламы в телевизоре.
Тупизм. унижения, сломанный бесполезными знаниями мозг, забытая сменка и тошнотворный - не хуже 30-копеечных столовских обедов - коллективизм - все это впереди.
Пока на первом уроке еще светло, не надо зажигать ламп дневного света, а на перемене можно выбегать во двор, где воздух и свобода. (Курить - потом, в укромной беседке, в огромном соседнем дворе).
Дневник еще девственно чист, упруг, непомят. Он в прозрачной обложке - иначе нельзя.
Но уже оседает в ноздрях запах мела, мел повсюду - на старческих пальцах раздражительной классной, на их трикотажных костюмах, отличающихся только цветом, но не фасонам, на доске, размазанный нерадивым дежурным, на кондовой с разводами тряпке, которую надо ходить мочить, чтоб доска была чистой и аккуратной.
Мерзее запаха мела может быть только запах яблочного огрызка в глуби деревянной парты - это вообще самый гнусный на свете запах. А, может, он таков именно потому, что напоминает школу...
Хорошо, что только 10 лет и с перерывом на каникулы.
Простите, если кого обидела.
Вообще я почти круглой отличницей была, если что...
http://catrinnew.livejournal.com/
