Принесли текст на редактирование. Вижу его первый раз, тема вообще мне не близкая, но от каждой буквы смердит чем-то до боли знакомым, я бы сказала даже — родным.
У меня же феноменальная память, потому что я не пьянею никогда. Споткнулась на одной непонятной запятой — и оглоушило. Вспомнила.
Еще лет пять назад преследовал меня один сумасшедший, молодой мужик. Там реально человек со справкой, но они же не ходят в смирительных рубашках по улицам и горшки цветами вниз на головах не носят, поэтому здорового от необследованного не сразу отличишь. Окружающим он до сих пор может казаться нормальным.
Нашел меня в соцсетях и предложил «сотрудничество».
Он писал роман. Ему так казалось: страниц пять-шесть текста вместили всю его боль за человечество. Я этот роман должна была доработать и по объему добить хотя бы страниц до четырехсот, чтобы гениальные идеи стали понятны не только избранным, но и средненькому малообразованному читателю, который привык к тупому и одноклеточному выражению мыслей, — типа меня.
Конечно, я отказалась сопровождать автора в вечность, потому что в той вечности мягкие стены и санитары. И тогда он решил сопровождать меня по жизни. Сначала просто отправлял на почту куски каких-то текстов и обещал крупное вознаграждение, если я найду в них все ошибки и «ловушки». Я потом в спаме обнаружила без малого сотню писем от него с обещанием «встретиться и нанести поражение» на профессиональном поле.
Он караулил меня у работы. Молча стоял и смотрел. А если я шла не одна, а с каким-нибудь мужчиной, — бросался бежать. Однажды написал в полицию заявление, что я наняла людей, чтобы его избить в попытке выкрасть рукопись. Участковый просто ржал до припадка, когда я показывала ему в почте эту рукопись, а мне было вообще не смешно: во-первых, я и нормальных людей опасаюсь, а тут целый беспримесный полновесный псих; во-вторых, у меня как раз были похороны папы; в-третьих, преследование само по себе вещь опасная и стрессовая.
А потом как отрезало. Четыре года тишина. Я думала — умер. Оказалось — не весь. Устроился этот потерпевший в некое НКО, приняв вид «специалиста по связям с общественностью». Денег у НКО, как правило, в обрез, если они не могут отхватить жирный грант, а энтузиастов работать за так попробуй еще найди. А этот энтузиаст живет на пенсию по инвалидности, и на прокорм тараканов ему денег, видимо, хватает.
Потерпевший от имени организации договорился с коммерческим отделом нашей конторы о совместном проекте, и руководитель НКО даже подписала некое соглашение о сотрудничестве. Нашим чудила сказал, что оплата произойдет в полном объеме, своим — что оплата прописана только по бумагам, а на самом деле нам окажут благотворительную помощь. В этом НКО работают юные стартаперы, которые прошли курсы по саморазвитию и в спортзале подтягивают ягодицы, а матчасть подтянуть забыли, поэтому прокатила версия. Деньги были маленькие, поэтому и наш коммерческий отдел особо не рвался выяснять детали.
Так задание обработать текст для рекламного буклета дошло до меня, а я проверила цепочку адресов, с которых он отправлялся, дошла до адреса из своего черного списка, измерила давление и пошла биться.
Сначала нашла телефон руководителя НКО, юной девушки. Писать ей через соцсети остереглась — вдруг их страницу ведет тот же потерпевший. Мы с ней мило поговорили.
— Бл*дь, я же чувствовала, что он псих, — сказала эта девушка. — Ну, п*здец, он у нас два проекта ведет. Теперь пароли менять. Вы не знаете, кто бы мог на нас поработать?
— Бл*дь, да вы сначала разберитесь, кто псих, а потом подписывайте документы, — проворчал наш юрист Федор Михайлович и отправил соглашение в шредер. — Салли, ты им, может, составишь список городских психов?
Ну да, они же все ко мне отмечаться ходят.
Вечером псих стоял у моей работы и поджидал, я даже знаю кого... Я сказала директору Сергею:
— А дайте погонять электрошокер или газовый баллончик. И научите ими пользоваться.
Просто я знаю, что у него есть. Как лекарство от социофобии.
— Может быть, мирно договоримся, — вздохнул он.
К психу вышли втроем — директор Сергей, дизайнер Игорь и завхоз Петрович. По словам Игоря, беседа была примерно такая. Директор сказал:
— Если вы еще раз появитесь на территории нашей организации, мы будем вынуждены принять жесткие меры без объяснения причин.
Игорь сказал:
— Мужик, иди отсюда по-хорошему, здесь везде камеры, но если с тобой что-то случится — то они как бы сломаны.
Петрович молча пошевелил усами.
Псих ничего не ответил и быстро скрылся за углом.
Помните, как здесь, на Пикабу, была волна с рассказами, почему маленьким хрупким женщинам приходится быть скандальными и агрессивными там, где мужику достаточно просто вежливо поздороваться? Это моя любимая волна.
