На мой взгляд, в мире есть две наиболее агрессивных среды: очередь и транспорт.
В общественном транспорте я совершенно теряюсь. Особенно если надо с билетом ехать. Я моментально тупею, теряю ориентацию на местности и совершенно не знаю к кому обращаться. Однажды я попала в затруднительную ситуацию. Купила билет у водителя и передала его на пробить. А это же страшное дело. До пробивателя далеко, через столько рук билет идет – и не сосчитаешь. Стою и смотрю, слежу, значит. И вот вижу, что некая тетушка билетик мой прокусывает, вытаскивает из аппарата и натурально кладет к себе в карман. В верхний, на ней пиджак был с верхним карманом. Я прямо обомлела вся. Потому что ведь знаю, что на линии контроль, весь троллейбус исписали про это. Я и сказать-то ничего не могу. Потому что стыдно. Столько людей вокруг и как я скажу? «Женщина, верните билет!» А если она не обернется? Тогда мне придется выкрикивать: «Вот вы! Да, вы! С верхним карманом! Да, да, да, не отворачивайтесь». Прям так, что ли?
Я так не смогу никогда.
А рядом стояла девушка. Я метр восемьдесят, повисла на поручне и похожа на неуверенный вопросительный знак. А она хоть и метр пятьдесят, точно не больше, но вся собой представляет упертый восклицательный знак. Едем, молчим. Она наклоняется ко мне… Я вот прям почувствовала, что именно наклоняется, потому что ко мне в тот момент мог бы и ребенок наклониться. И говорит, значит: «Вы что, так и будете молчать?» И вдруг как закричит на весь троллейбус: «Женщина, верните билет! Это не ваш!» Я в тот момент даже поразилась, где в ней столько голоса помещается.
Билет мне тогда вернули. И я всю дорогу через каждую остановку говорила восклицательному знаку спасибо, потому что боялась, что она сойдет, а я не успею. Такая маленькая, вся крепкая. А болтаюсь между перекладинами, как макаронина. Почему-то в этот момент особенно чувствовались руки. Оказывается, они у меня безууумно длинные и я совершенно не знаю, куда их деть.
И еще я в транспорте всегда мучаюсь одним вопросом: уступать место или нет. Если рядом стоит поседевший мужчина, то тогда без проблем – встаю и резко отбегаю в сторону. Потому что не люблю вот этого: «Ой, да не надо, да вы сидите, мне выходить через одну…» Уступили, значит, садись! Козел... Хотя мужчины не сильно-то и возражают. А вот с женщинами сложнее. Опять же если явная старушка – то без вопросов. А если женщина только собирается ею стать? Готовится, так сказать. Никого особо в известность об этом не ставит, конечно, всё тайком, тайком…
Мне вообще всегда интересно, что чувствует женщина, когда ей первый раз в жизни уступают место? Когда тебе вот так, на глазах у всех, ни за что…
Пожалуй, самый добрый транспорт – это самолет. Вот приходишь в аэропорт встречать человека. А там полно таких же, как ты. Главное, быстро прибиться к своим – найти, где кучкуются встречающие тот же рейс. В такие моменты быстро всех запоминаешь в лицо. Обязательно будет мужчина, который не любит свой букет.
- Ну что? Прилетели?
- Да нет, они еще не сели.
- Задержка у них была, не знаете?
- Да нет, вроде идут по расписанию.
Будто бы этот мужчина твой родственник и вы встречаете общих друзей. Потому что оба говорите «они». Ну как, как «они» там? И сразу представляются, что «они» летят такие сосредоточенные, молча и все держаться за руки. А мы здесь на земле их ждем. Мне это очень нравится, когда все вместе и чтобы за руки. Лучшего чувства, чем чувство локтя, я за свою жизнь не испытывала.
И вот ведь казалось бы. Очередь. Там сам бох велел за руки, вместе. Потому что цель одна. Это даже не троллейбус, где каждый выйдет на своей остановке и побредет в неизвестном направлении. Тут цель явная – конкретная дверь или конкретный прилавок. Всем бы сгруппироваться и бить в цель. Едино так, сплоченно. Потому что ведь общая беда объединяет.
С очередями меня связывает неприятная история. Я подхожу, а она, собака, длинная – капец. Аж в два ряда идет. И это так всегда раздражает! И вот ты встаешь и постоянно оглядываешься назад. Просто ждешь, что кто-нибудь еще подойдет, и ты не будешь торчать в конце одна. И кто-то потом позавидует тебе, как ты сейчас завидуешь тем, кто в середине.
Так вот. За мной никто никогда не встает. После того, как я подхожу, люди теряют весь интерес к голландским курам или терапевтам.
Сегодня меня поразила очередь на оформление заграничного паспорта. Паспортный стол открывается в одиннадцать. Если приезжаешь к шести утра, то ты уже седьмой. Обязательно есть человек, который дежурит со списком. Он здесь с четырех. Каждый делится своей историей: «А я, значит, подхожу, к пяти, думаю, ну хорошо, что первый, а они вылезают из машин – нееет, говорят, третий». Ерунда полная, но все слушают с удовольствием. С появлением новых персонажей история повторяется на бис, ее уже рассказывают в другом конце очереди: «Вон мужик стоит, видишь? Пришел к трем – и уже десятый!!!»
Мужчина со списком, естественно, пришел сдавать документы за сына. Хотя в правилах четко написано: СДАВАТЬ ЛИЧНО. И дело даже не в том, что у мужчины со списком здесь связи и все схвачено. Он просто такой и все. Не сомневайтесь даже: любого другого гражданина завернут из-за неверно поставленной запятой. Пусть он даже не просто лично придет, а принесет свои детские фотографии и сдаст медицинские анализы. А человека со списком никогда не завернут. Потому что он такой. Ему надо – и все.
В очереди обязательно есть добродушный агент туристической фирмы, который консультирует всех. «А вот это неверно, а это лучше переписать, а это подчеркните». Он сюда каждый день ходит и его дежурная шутка, что «скоро буду брать по десять рублей за консультацию». На всякий случай все смеются.
С каким же неподдельным удовольствием новичкам указывают на мужчину со списком! Наивные, они-то думают, кто последний. Последний записался давно и уже спать пошел, парниша. Ты семьдесят пятый. Что, съел?
Обязательно рассказывают дежурную страшилку. Например. Пришел мужик. У него в паспорте написано, что он Федр. А мужик в анкете написал, что Фёдр. Две точки над «е» поставил. Так что вы думаете? Завернули! Сказали, что не то имя. Весь день стоял и завернули. Да вон же он, сидит, курит… И почти вся очередь оборачивается на него. Как Вий показал - вот он.
Очередь – это безымянные герои. Там все Мужчины и Женщины. В особо тяжелых случаях, двадцать седьмые или тридцать первые. Бывают еще «за той женщиной с ребенком» или «перед этим мужчиной в костюме». Я знаю, почему так случается. Люди намеренно не хотят знать имена, потому что бояться привязаться друг к другу. Тогда уж точно получится не очередь, а сплошная кистень. Вот любую Женщину можно запросто не пропустить («Женщина, ваша очередь давно прошла!»), а конкретную Таню уже жальче. Хотя очередь, конечно, может проявить сочувствие и даже вникнуть в твою беду. Например: «Здесь стояла женщина, она сейчас побежала за ребенком в садик, у них там свинка, что ли, началась. Она своей матери ребенка забросит и вернется. Ну, скоро, наверное». Но что самое страшное – в этот раз мне очередь такая попалась, что тема свинки и плохих детсадов не развилась даже между двумя тетями. Вы представляете? Звери, один словом, звери...
А потом паспортный стол открывают и все бросаются внутрь. Там мест всего человек на десять, но все туда вперемешку – и третьи, и двадцать девятые и даже шестидесятые, которым вообще сегодня ничего не светит. Обязательно найдется женщина, которая будет громко шептать мужчине со списком: «Надо встать и следить, чтобы все по списку, все по списку». И хочется сразу ударить ее по лицу. Потому что ну разве так можно? Мы стоим перед тобой – пятьдесят человек, с открытой душой и сердцем, как на ладони, а ты вот так сразу!
Я откровенно ненавижу эту женщину. Готова отомстить ей настолько, что даже не скажу, как неправильно у нее заполнена одна сточка в анкете. Ни за что не скажу. А очередь мстит мне за то, что я седьмая. И ни за что не скажет, что печать стоит не в том месте. Хотя все всё видят, но у каждого свои мотивы, вы же понимаете...
Сороковые напирают на дверь, давят массой тридцатых, а пятидесятые внимательно считают, сколько принимают за час и делят рабочее время паспортного стола на список. А я мотаю круги вокруг кабинета. Я просто чувствую, что сейчас зайду, а там аудитория с кафедрой и скажут: «Пожалуйста, берите билет». И я умру сразу же, сразу же!!! И еще эта обстановка вокруг… Все сидят на подоконниках, на корточках, кто-то у кого-то что-то переписывает, повторяют, что говорить, если спросят про…
Ощущение, что анкета – это шпора. Ужас. А ты стоишь с паспортом, как с зачеткой… И тошнит, тошнит… И еще этот невыносимый вопрос: "А какой сегодня принимает? Злой или добрый?"
Или еще ощущение такое, что сейчас война. Война и мы все в оккупации. А вокруг голод и мы пришли за хлебом. Выдают строго по списку – 50 граммов на человека. А хлеб из клея, естественно, и с опилками. Бледная женщина прислонилась к стенке – у нее дома двое детей, она разотрет этот хлеб в муку, добавит воды и сделает лепешки – так выходит больше.
Хотя на самом деле, у нее просто не приняли документы – не так поставлена дата.
Господи, а ведь всего лишь паспорт! Я спрашиваю мужа: «Почему на загранпаспорт фотографию округляют снизу? Почти кружок делают по груди, точно, как на памятник». А он отвечает, что наши органы так выражают свое сочувствие, что мы их покидаем…
Милиционер читает анкету внимательно. Иногда слегка улыбается – я знаю, это у них такой страшный психологический прием. Ты сразу думаешь, что он скажет: «Что же вы тут написали, милочка. Что тут сказать… берите второй билет…» И опять все заново… Это же умереть можно. Это же невыносимо совершенно. А он, наверное, улыбается и ждет, что ты сейчас не выдержишь и скажешь, что убила и съела человека в восемнадцать лет.
А после тебя заходит сразу муж. Ты уже куришь на улице и щебечешь, как легко это было. «Ну, я, значит, захожу, сажусь. Он прочитал, вопрос какой-то задал…» - «А какой?» - «Да я и не помню уже, что-то про место работы…» - «Мамочки, у меня не примут…» - «Да нет, не страшно совсем. Хотите, у меня есть образец анкеты». И люди хватают ее, дергают почти на части.
А вокруг светит солнце и тебе уже в принципе все равно, сдаст подружка или нет... То есть муж. Конечно, лучше, если бы сдал. Но даже если не сдаст, то ты его будешь подбадривать всю дорогу. И пойдешь с ним на повторную пересдачу, чтобы поддержать. А он выходит уже: «Ну что, сдал?» Сдал! И такое щастье сразу! Сдали! Оба! Теперь гуляй! И совсем нет мыслей, что можно взять и поехать вместе на море за границу. Хотя ради ведь этого сюда и пришли. Совсем не думаешь, что теперь можно будет где-то купаться, загорать, пить сладкие коктейли. Потому что это и не важно.
Главное, что сдали.
Оба.
Теперь все. А море… Что море… Это так. Очередь – это да. А море – так…
Так…
(с) Отсюда.
