О дне начала военных действий, к счастью, стало известно заблаговременно. Надо признать и то, что в этот раз обошлось без самодурства и проволочек, а власть держащие, довольно быстро смирились с неизбежным и взяли на себя организацию обороны.
Город готовился. Отряды городского ополчения срочно приводились в состояние боевой готовности, формировались полки из добровольцев. Последние набирались из патриотов, крепких не только духом, но и телом , ибо было доподлинно известно, что враг обладает великолепной воинской выучкой. Солдаты его никогда не сдавались живыми, если и брали их, то только в беспамятстве, обессилевшими в боях с брагой, и не было в том доблести. Враг был умен, хитер, силен и нахрапист. Враг умел давить и угрожать, драться и убивать, но также - любить и прощать, что заставляло относиться к противнику с уважением.
Противник действовал по-разному: доходили известия о долгой осаде городов и молниеносных штурмах, о психологических атаках и привлечении на свою стороны местных жителей из сочувствующих. Иными словами, можно было ожидать всего.
Магазины и склады вооружали охрану и укрепляли позиции, отцы взрослых дочерей ставили дополнительные замки на двери и решетки на окна; больших собак учили гулять в лифте, для мелких запасались памперсами. Ежедневно проводились учения для населения; психологи работали с детьми, психиатры - с родителями. Казалось, время несется со скоростью света, приближая день "Ч"...
И настало ясное утро, и вышли защитники города, готовые встретить опасность лицом к лицу. И осветило солнце их суровые лица, гладкие шлемы, серые одеяния. И сжимали руки их, привычные к золоту и к дубине, оружие, и не было в груди их страха, а если и был, то малипусенький, да и тот - лишь у зеленых салаг.
И вот повисло что-то в воздухе, запахом опасности повеяло. И показались ряды атакующих. Медленно приближались они - словно зная, что не будет им поражения в этот день. И было в том неторопливом шествии что-то неотвратимое, как в поступи времени.
В наступившей тишине накатила первая атака. И показалось вдруг, будто захлестнули город волны - голубые, сине-белые. А потом пришел шум. Тихо нарастая, все явственней становился он, и вот уже стали различимы слова, что тысячей берсеркерских глоток исторгнуты были одновременно, и которым суждено было в этот день звучать до самого заката, пока последний воин не упадет на землю в пьяном забытьи: За ВДВ!
Началась первая фаза грандиозного гуляния.
