Тёплым январским вечером на открытой веранде в большом доме у помещика Фефилова было многолюдно. Во главе стола сидел сам хозяин, седовласый Арчибальд Гудронович, по правую руку которого сидела его супружница Елизавета Петровна, а по левую их совместная дочь Машенька. В другом конце стола развалился на стуле гость, сын соседского землевладельца Евгений, месяц назад получивший звание корнета. Рядом со столом, одетый в ливрею и треуголку, прохаживался крепостной Гаврила, выполняющий роль официанта. Дополняли картину три грудастые девки, которые огромными веерами гоняли мух...
На улице было действительно тепло. Не по зимнему припекающее солнце медленно близилось к горизонту, лаская собравшихся своими нежными лучами. На ветках эвкалипта, уже с набухшими почками, весело щебетала стайка воробьёв. Группа босоногих батраков лениво возделывала клумбу с разноцветными тюльпанами, неделю назад вдруг решивших порадовать обитателей усадьбы яркими весенними красками.
-Охуительный вечер, не правда ли?- задумчиво произнесла Елизавета Петровна, покуривая трубку.
-В пизду такую зиму! Я вот папенькин подарок никак одеть не могу! Как дура ёбнутая буду в такую жару в норковой шубе выглядеть!,- Машенька недовольно наморщила свой веснушчатый носик.
-Сударыни, это всё экология. Паровозы и пароходы жгут уголь, выделяется углекислый газ, отсюда парниковый эффект. Глобальное потепление, йопта!- корнет опрокинул в свой рот, ярко блеснувший в лучах солнца золотыми коронками, очередную рюмку абсента.
-Хуйню говоришь, Женечка. Глобальное потепление в феврале сменится глобальным похолоданием.,- промолвил Арчибальд Гудронович, пытаясь прожевать крупный кусок мяса. Жир со свиной голяшки капал ему на штаны.
Вернулся Гаврила, отходивший за новым блюдом. Покрутившись с минуту, он сдвинул несколько тарелок и поставил на стол поднос с жаренными игуанами.
Разнообразие яств поражало воображение, но изысканность пиршеству придавало «Шампанское» в бутылках из цельного куска горного хрусталя, а так же трёхлитровый бутыль абсента, который уже изрядно потрепал Евгений.
-Арчибальд, хватит жрать. Давай, к делу переходи, а то будущий зять опять ужрётся дармовой выпивкой,- Елизавета Петровна раскурила новую трубку.
-К делу так к делу, гавно вопрос! Итак, Женечка, что тебя не устраивает в нашей славной Машеньке? Сиськи есть, жопа тоже, девка образованная, вот, аккурат в этом году Институт Благородных Девиц заканчивает. Что не так?- помещик сыто отрыгнул.
-И, между прочим, в свои двадцать три года ещё целочка!,- Елизавета Петровна улыбнулась корнету жёлтыми, прокуренными зубами.
-Ага, целка, а то как же! Мне кореш рассказывал, как прошлой весной её весь 3-й Гвардейский полк ёб, когда тута недалеко лагерем стоял,- пробормотал Евгений. Рука его медленно, стараясь не привлечь внимание, кралась между тарелок к полной рюмке, услужливо наполненной Гаврилой.
-Женя, милый, то всё враки! Девка я ещё! Не веришь? Так проверь! Дай пальчик!,- Машенька встала из-за стола, сняла трусы и задрав юбку, стала наступать на корнета промежностью вперёд.
-Доця, сядь на место!- рявкнула Елизавета Петровна. Машенька заправилась и опустилась на стул.
-Ага, знамо мы, как всё это делается. Не дурак-с! Или вмешательство хирурга или в жопу давала! Но дело то не в этом! Арчибальд Гудронович, приданное то скуповато!- рука Евгения наконец добралась до рюмки, которую он молниеносно выпил.
-Молодой человек, у вас самого козявок полный нос! И в прямом и в переносном смысле! Давеча обращался я к земскому ветеринару господину Саблезубову Николаю Петровичу, так он мне много занятного про вас рассказал. То у вас вдруг мандавошки необычайно крупного размера обнаружились, то вдруг ваша рука якобы совершенно случайно проваливается лошадке, не побоюсь этого слова, в пизду, да так, что пришлось вызывать этого самого ветеринара вас вызволять…Создаётся впечатление, что вы с лошадками на ты. Поёбываем-с?,- Арчибальд Гудронович строго смотрел корнету прямо в глаза.
Машенька порывисто наклонилась к отцу и стала что то с жаром шептать, при этом сильно жестикулируя. До присутствующих доносились лишь обрывки фраз: «старый мудак», «вы меня все заебали», «у него большой хуй», « я его люблю», « соглашайся на всё, а то дам по яйцам».
Выслушав дочь, Арчибальд Гудронович заметно смягчился. Кивнул Гавриле, который тут же вновь наполнил рюмку корнету.
-Женечка, думаю, что про лошадей Саблезубов на тебя наговорил. Итак-с, что не устраивает в приданном?
-Ну, эта. Во-первых: спасибо за трехкомнатную квартиру в центре Санкт-Петербурга, тока нахуй мне тогда двадцать крепостных, две коровы и пять свиноматок? Где я их там размещу? Может где поместье небольшое подыщите нам? Во вторых: хочу получить до конца этого года чин генерал-майора. Гы. С вашими то деньгами это, Арчибальд Гудронович, вполне реально. И хочу, в конце концов, поиметь вон ту зелёную крысу, что спряталась в дальнем углу веранды !!!!!!!!АААА, ловите все её!!!,- Евгений вскочил на ноги и тут же стал заваливаться на бок. Выпитого абсента хватило бы на двоих…
-Гаврила, бегом за брачным контрактом, может успеем!! Он на комоде, на втором этаже!,- Елизавета Петровна пинком придала ускорение зевающему крепостному.
Через пару минут он вернулся, держа на вытянутой руке мятый лист бумаги.
-Пидарас колченогий, чего так долго! Всё, опоздали!- Машенька зашлась в плаче, пытаясь разбудить храпящего корнета.
-Да уж, блять. Ладно, всем отбой, завтра ровно в шесть вечера повторим попытку. Идём, Лиза, вставай, Машенька. Завтра всё будет хорошо!- Арчибальд Гудронович, обняв жену и дочь за плечи, медленно направился в дом.
«Как же всё таки трудно выдать дочку замуж, едрёна вошь!»,- подумал он, бросив грустный взгляд на почти зашедшее солнце…
