Я давно уже мучился тем, что не мог сообразить, кого же мне так напоминают самозабвенные ковырятели софта, такие как линуксоиды — ярчайшие и добровольные представители вида — и многие виндузятники, часть которых, правда, вынужденные представители вида. Пытался сообразить, да никак на зуб не попадалось, все крутилось в памяти вокруг да около, но никак. А сегодня наконец вспомнил.
Было в свое время такое многочисленное племя фанатиков разнообразной электроники и электротехники, радиолюбителей, которые целыми днями возились паяя какие-то схемы, припаивая транзисторы, резисторы, сопротивления и прочие заумные для меня вещи, среди которых они, как раз, чувствовали себя как рыба в воде. Они все время ходили испачканные канифолью с журналами "Радио" в карманах, перерисовывали друг у друга схемы, толклись у магазинов "Радиолюбитель" покупая у спекулянтов нужные детали, выменивали эти детали друг у друга и все что-то паяли, паяли, паяли...
Самое примечательное в этом всем было то, что их не интересовал результат. То есть результат не самой этой сборки и пайки, в виде, скажем, магнитофона с хитроумными головками, а того, что на этих магнитофонах слушают. Эти фанатики паяльника и канифоли долго и упорно добивались каких-то неимоверных частот, снимаемых этими головками и воспроизводимых самодельными колонками набитыми ватой и поролоном, замеряли частоты умными приборами со скачущими стрелками и дико радовались, если приборы показывали что-то, доселе невозможное.
Но вот музыка, которая должна была звучать с этими невозможными частотами, их не интересовала. Музыка была для них побочным продуктом. Чуть ли не отходом, издержкой производства. Они генерировали белый, серый, черный и полосатый шумы, которые куда как удобнее для измерений и и были этим вполне довольны. В лучшем случае у них была пара катушек с бони-мэ и сладкоголосыми итальянцами, да и те больше для гостей и тестирования результатов пайки.
То есть этим персонажам было интересно придумать, спаять и настроить, а как это выглядит и что с этим делать, их уже волновало мало, если вообще трогало. Поэтому их гениальные творения часто имели вид текстолитовой платы с болтающимися деталями, висящими кое-как проводами, парой лампочек от карманного фонарика и пары же резисторов. Для работы эти штуки решительно не годились, да и с самого начала не были на это расчитаны. Голая работа ума. Если бы они могли довольствоваться исключительно теоретической частью без воплощения в вещественную форму, то так бы и поступали. Хотя многим, конечно, нравился сам процесс ковыряния с детальками, запах канифоли, горячего паяльника и т.д.
Транспонируйте это на нынешних линуксоидов (используя как обобщающее наименование вида) и получите в точности те же симптомы.
Должен заметить, что, в общем, я их понимаю, потому что многими вещами сам занимаюсь исключительно из бескорыстной любви к искусству, а не с какими-то практическими целями.
