Смотреть дальше еще более откровенные фото
этой и других девушек здесь
lewik06.08.07 17:02
хуяк
Jimвай, какой дэвющкаааа!!!! сука, правда, но слегка... хоть бы её не Лена звали... ГЫ :)))
четатель пля-Да. Ворота сюда широкие, а калитка отсюда узкая - за спиной Пупка закрылась последняя локалка. За плечами, хабар с нехитрыми пожитками бывшего сидельца и семь лет, слившихся в один серый день, в кармане справка об освобождении и червонец на дорогу домой. И он сам, Василь Пупков двинувший в сторону города.
-Ндаа...За эти годы даже деревья выросли, а как нечего было купить на червонец, так и нет. Интересно на бутылку пива хоть хватит, - думал Пупок, подходя к ларькам на автостанции. Хватило...на бутылку самого дешевого пойла, уничтоженного в один глоток. Последние месяцы, самым сильным желанием было именно пиво... со вкусом свободы.
В кассе, толстая тетя с начесом на голове и злыми заплывшими жиром глазами, на просьбу Пупка посадить его на рейсовый автобус, потребовала справку об освобождении.
-Ну, что ж ты голубь, здесь написано, тебе начальство десять рублей на дорогу выдало, покупай билет, вас тут таких каждый день десятки ошиваются. Без денег не поедешь.
-Думаешь, мне червонец больше некуда потратить было, я семь лет о бутылке пива мечтал, шкура.
Пупок зло сплюнув на пол, двинул в сторону трассы. Голосовать пришлось долго, никто из проезжающих не горел желанием брать в попутчики бывшего сидельца, ну наконец то. Рядом с Василем, остановилась старенькая девятка, в салоне двое молодых пацанов.
-Куда тебе, дядь?
-Братишки, да мне бы до Воронежа, довезете?
-Садись, километров тридцать не доедем, там попутку поймаешь.
-Спасибо, пацаны – Пупок уселся в машину, - мир не без добрых людей. Василь рассказал историю с кассиршей. «Сучара» - было общим вердиктом.
-За что сидел, дядь?
-Да шел я по улице, а урод какой-то девчонку молоденькую в машину затаскивал, я и вступился, двинул ему в бубен, а он хлипкий оказался, кровоизлияние в мозг, умер через два дня, девчонка сбежала, а я вот..семь лет жизни псу под хвост отправил.
-Дядь, драпа курнешь?
-С удовольствием пацаны.
Взорвали косяк, сразу передали Василю.
-Кури дядь, только не груби, драп убойный, по чуть-чуть тяни, башню снести может.
Какое там по чуть-чуть, Пупок ворвался от души, напас за напасом, курил и думал «Неплохое начало новой жизни, пацаны фартово путевочку подписали, вот бы так же и дальше поперло».
За окном проносились деревья и километры, под колесами шуршала дорога, в машине играл ненавязчивый музон, Пупок кайфовал под драпом.
******
Снова трасса, на этот раз на удивление быстро рядом остановилась машина, за рулем ухоженная брюнетка лет сорока пяти.
-Подвезти?
Пупок без слов сел в машину, те же разговоры – откуда сам, за что сидел, куда направляется, истории про пиво, кассиршу- мегеру, про сегодняшнее везение- сначала пацаны подвезли, теперь вот такая шикарная дама, не побоялась его подобрать посреди дороги. Дама, скосив умело подкрашенный глаз, поинтересовалась.
-У тебя, наверное, женщины давно не было, может в гостиницу заедем, здесь неподалеку. Там и кухня неплохая и номера уютные, передохнем пару часов? Я все оплачу.
Конечно Пупок не стал отказываться от такой удачи. Придорожная гостиница оказалось небольшой и уютной. Поднялись в номер, большую часть которого занимала огромная кровать. Буквально через десять минут, официантка принесла заказ – коньяк, минералка, несколько салатов, блюдо с ароматным шашлыком присыпанным луком. Глядя на такое изобилие, Василь почувствовал, как рот
наполняется слюной, давненько он так вкусно не жрал, но не свинья ж он, вонючим за стол садиться, сначала в душ, смыть с себя тюремный запах.
Стоя под горячими струями душа, смывая с себя всю грязь и пот, и испытывая от этого облегчение, в голову Пупка пришла мысль « подрочить бы надо, а то оконфузюсь перед дамочкой, она вон как расстаралась и коньячок и шашлычок, да и сама аппетитная, в самом соку, вот уж действительно повезло. Надо б подольше покувыркаться, отблагодарить как следует, голодная видать сучка, зечары не погнушалась»
С этими мыслями и образом ждущей его в комнате брюнетки, Пупок усиленно заманипулировал эстетством (с). Почему-то к образу брюнетки примешивались воспоминания о жопе лагерного пидара Сени и именно этот образ Сениной рыхлой задницы разогревал и подгонял, кончил Пупок буквально за пару минут, долго, мощно и обильно.
********
-Ёшкин кот, дядь...ну предупреждали ж тебя, драп убойный, а ты пожадничал. Вот это ты кайфанул, уделал нам всю машину. Хорошая хоть баба приснилась? Приехали кстати.
(с)МариХуанна feat. Edw@rd
Dreherчтобы имоции от высера не примешивались к чувству негатива, оттого что сцуко моду взяли срать уже и в камментах... недержание чтоли, аффтар ты Сеня?
Удафком, аффтар: СярожкаМесто встречи
аффтар: Сярожка
Шарапов хорошо помнил тот день, когда прочитав объявление на столбе, впервые пришёл в МУР, заявив о себе, как о знатоке блатной фени, ответил на все подъёбки капитана Жеглова и повалил на руку здоровенного детину Ивана Пасюка. В тот же день он познакомился с регулировщицей Варей Синичкиной. Ему всегда нравились рыженькие. По красноречивому поглаживанию толстенного полосатого жезла Шарапов понял, что Синичкиной он тоже понравился. Удачный был денёк.
Первые несколько недель он входил в колею. Многое было непонятно. Дико чесались руки, соскучившиеся по табельному ПэПэШа. С Синичкиной встретиться никак не удавалось, работы было завались. Шарапов тосковал. Сны часто заканчивались обильными поллюциями.
Жеглов оказался хорошим товарищем: взял жить на квартиру и научил многим премудростям уголовного сыска. Долгими осенними ночами они нещадно лупились в домино, пили самогон, матерились и пели похабные песни. Запой затянулся на пару месяцев, в течение которых Жеглов регулярно качал соседей по коммуналке и ебашил из нагана в стены.
Несколько раз Шарапов бессонными ночами на допросах свидетелей и понятых засыпал прямо за столом. Ему снился сон: в свете огромной Луны, во внутреннем дворике МУРа, он расстреливал из пистолета паскудного шепелявого вора Кирпича, затем совершал половой акт с его трупом. Изголодавшийся член методично долбил целлюлитную задницу карманника... Странное было чувство: как же так, ведь я офицер, награждённый орденами, какого хуя я делаю это? За ЭТО ведь можно и партбилет... Однако кончить очень хотелось...
Внезапно чья-то сухая рука прикасалась к влажному плечу и Шарапов вздрагивая, поворачивался... Это была его старушка-мать:
- Просыпайся, Володенька, тебе пора в школу.
- Мама, ну что же вы, блядь, я ведь боевой офицер...
Затем лицо матери искажалось непотребной гримасой, превращаясь в опухшую харю Жеглова. Тот глумливо хихикал, надрачивая восставший до невероятных размеров член и качал головой:
- Хуй тебе, Шарапов! Боевой офицер - это я.
Просыпался Шарапов всегда в поту, обжигая пальцы тлеющим "Севером".
В последнюю неделю работы было много: в районе объявилась банда матёрых нелюдей, которые грабя продмаги, сберкасы и не гнушаясь пунктами стеклотары, цинично оставляли широкие засохшие разводы говна на стенах, изображая кошку. Банду так и окрестили: "Коричневая Кошка".
Попойки на хате у Жеглова приобретали всё более брутальный характер. С Шараповым после ранения иногда случались приступы помутнения сознания, которые усугублялись спиртным и пару раз придя в себя в вонючей подворотне среди лижущих его блевоту собак, он завязал.
По-трезвяку с неотёсанным мужланом Жегловым говорить было неочем, и друзья плотно чифирили молча до 2-3 ночи, после чего Жеглов ласково постелив Шарапову диван, удалялся в свою комнату.
Однажды Жеглову эти чаепития остописдели и он стал бухать один, запершись в своей каморке. Воняло оттуда прилично.
Друзья отдалились.
Зато Шарапов сблизился с Синичкиной. По чётным дням они занимались сексом на съёмной квартире Жеглова, в его отсутствие, а по нечётным Шарапов лизал Вареньке пизду прямо в будке регулировщика. Науку кунилингуса Шарапов постиг из трофейной потрёпанной книжечки, изъятой по случаю у букиниста.
- Заебало всё это, Варенька, блатные жируют, а у народа хлеба нет, сердце кровью обливается, к стенке бы всю эту мразь! - наслаждаясь редкими встречами с любимой, изливал душу Шарапов.
- Давай уедем, Володенька! К моим, на Рязанщину, коровку заведём, поросят...
Но ненавистный криминал не давал влюблённым насытиться счастьем.
Серия мокрух, с расчленёнкой и частичным поеданием всё ещё была нераскрыта. Начальство грозило нагрянуть с ревизией. Стояла задача к 7-му ноября поймать маньяка. Насмотревшись на трупы изуродованных баб, с отрезанными сиськами, вырезанными пиздами, Шарапов ожесточился. Он понимал, что преступление без мотива раскрыть нереально и становился всё мрачнее. Кошмары ему снились всё чаще.
Дома морально давил Жеглов.
Последней жертвой стала некая Груздева с многочисленными укушенно-рваными ранами. У следствия были десяток тел, почерк убийцы и подозреваемые: муж Груздевой, несколько рабочих с мясокомбината, а также некий Фокс, на которого донесла местная шлюшка Облигация.
Шарапов впрягся. Не спал, не ел и не мылся уже несколько недель.
Проведя следственный эксперимент на квартире убитой Груздевой, Шарапов понял, что задрот Груздев завалить свою благоверную не мог. Кишка тонка, тут сработал кто-то посерьёзнее, да и на окровавленной бутылке от вина отпечатки как минимум 6 разных человек.
Тупо прослушав по радио матч Ротор-Коленвал на квартире интелигента Груздева, пока неопохмелившийся Жеглов срывал на том злобу, с пеной у рта суля посадку в самые злачные места и стращая лесоповалом, беломорканалом и рваным аналом, Шарапов отправился к Маньке Облигации.
Та жила в ебенях и пока Шарапов добрался, запах "шипра" сменил аромат косматых командирских подмышек и верных армейских портянок. Опер был не в настроении, хотелось жрать.
Манька накрыла стол: самогон, солёные огурцы, помидоры, шпик. Отставив истекающий зад, она облокотилась на стол и вывалила сочные груди:
- Чем богаты...
Глядя в её голубые овечьи глаза, Шарапов понял: она нихуя не знает. Кулаки сжались. Злобу нужно было гасить, чему и поспособствовал самогон. Опустошив поллитру и сожрав закусь, Шарапов разомлел и задремал на стульчике...
Ему снился его обычный сон. Слюна тонкой струйкой стекала на пропотевший китель... Манька Облигация протянула руку с кружевным платочком, соорудив на блядском лице некое подобие заботы...
- Где Фокс? Чьи отпечатки на бутылке? Отвечай, сука! - брызгая пьяной слюной, ошарашил хозяйку мощным апперкотом в челюсть мгновенно проснувшийся опер.
Не ожидая такого сюжетного поворота, Облигация с размаху опрокинулась блондинистым затылком об угол комода, смачно выплеснув разжиженные спермой мозги на коврик с косолапыми мишками.
- Кто убил Груздеву? Говори, мразь! - ломал табуретку о податливое тело Шарапов, брызгая на обои кусками Маньки.
Очнувшись через полчаса голышом на мягком трупе и осмотрев его, опер понял, что к убийству Груздевой появилась ещё одна зацепка.
- Блядская работа. Ёбаные трупы! Ссука. Что же делать? Бежать, замести следы или застрелиться нахуй. Я же боевой офицер! - мозг лихорадочно варил, - Тварь я дрожащая или право имею? - всплыли давно прочитанные строки...
Почесав репу, Шарапов решил всё же не писать явку с повинной... Потея и матерясь, он отпилил Маньке обе сиськи, затем с омерзением вырезал её потрёпанную пизду:
- Спишем на Фокса.
Ныкаясь тёмными подворотнями от патрулей, к ночи Шарапов добрался до Жегловской квартиры. Наспех собирая свои скромные пожитки, Шарапов ожесточённо бормотал:
- Да ну нахуй! В пизду такую работу! Завтра же увольняюсь! Срал я на ваш МУР! Заберу Вареньку и уедем... К моим, на Брянщину. Ебитесь тут сами, как хотите!
Сердце бешенно колотилось, в висках жгло, пересохший язык мусолил прокисшую кровь.
- Водки бы сейчас... - загнанный мозг Шарапова требовал допинга. Взгляд невольно упал на дверь каморки Жеглова...
- Блядь, ну хоть заначка то у этого мудака есть?
Сноровисто вскрыв замок при помощи стальной трофейной булавки, Шарапов приоткрыл дверь в комнату Жеглова: пахнуло тошнотворной вонью.
- Пиздец, блядь, да что тут такое? - Шарапов посветил зажигалкой.
Вокруг, сколько хватало места, на протянутых шнурах висели десятки бабских мохнаток и усохших грудей. Среди всей коллекции белели две свежие сиськи, в которых зашевелились проснувшиеся опарыши.
- Ёптваюмать! - закашлялся рвотой Шарапов, разбудив пару сотен жирных мух.
Среди скукожившихся шкурок, ярким рыжим солнышком болталась окровавленная пизда Вари Синичкиной...
