Во лесу, да на опушке, жили козлики в избушке. Мать-коза и семь голов, хоть и мелких, но козлов. У них не было отца, только мать и та коза. То ли летчик он полярный, толь разведчик легендарный. Но скорей всего они – плод греха, продукт любви. Без отцовского ремня подрастала ребятня. Мать все время на работе: там стирает, гладит, сушит. Вкус, почувствовав халявы, дети дома бьют баклуши. Подрастают малыши – все трудней их обслужить. Их запросы возрастают: и донашивать за старших вещи, больше не желают. Одному велосипед, кто постарше – тем мопед. Ну, какой к чертям мопед, когда в доме хлеба нет? Но разбалованный отпрыск в пол копытами колотит. Потерявший стыд сынок бьет рогами в потолок:
- До других мне дела нет, подавай сюда мопед. А не справишь мне обновку – объявлю я голодовку. Приползу я помирать прямо под твою кровать.
- Дожилась, на старость лет мне такой кордебалет. Все, не будет вам мопеда. Руки мыть и марш обедать. Хватит мозг мне полоскать – все за стол, садимся жрать. Если кто-то спорить будет – вот ремень, он нас рассудит. На обед у нас трава, на десерт у нас халва. Клевер свежий – с огорода. Все для вас, все для народа.
После вкусного обеда, по закону Архимеда, тело, втиснутое в воду, неминуемо потонет. Ну а может и всплывет. Тут кому как повезет. Ну а времечко не ждет. И коза, жуя траву, раздает детям ЦУ:
- На работу я пойду. Вот вам дети мой зарок: дверь закройте на замок. Никому не открывайте – все враги, вы так и знайте. Уголовный элемент выжидает свой момент. Вы, ребята, не зевайте – дверь чужим не открывайте.
В это время, в том же месте, ну, примерно, метров двести, волк один в кустах лежал – за избушкой наблюдал.
- Так, коза уже ушла. Дверь, поди-ка, заперла. Ну, да что там говорить – мелких просто обдурить.
Он подходит до дверей:
- Открывайте поскорей.
- Кто за дверью, обзовись. Да скорей поторопись.
- Это мамочка пришла, молочка вам принесла.
Отвечает старший брат:
- Что-то голос грубоват. Нашей мамы голосок не похож на сей басок.
- Простудилась я, сынок. Не могу кричать я звонко.
- Побожись на кукушонка.
- Слышь, козел, кончай базар. Открывай, кому сказал. Ты ж разумный молодец – не оттягивай конец. Все равно я внутрь проникну и тогда вам всем капец. Всех порву до одного.
- Нету дома никого.
Волк решил, что эту хату не удастся взять нахрапом. Надо мозг пошевелить, полушария включить и придумать, как же быть – как козляток надурить? Голос нужно изменить – может дверью прищемить? Или проще – скушать мела. Мел поможет – это дело!
Мел невкусный, им давясь, волк подумал: «Отродясь не жевал такой отравы, да к тому же без приправы. Ну, припомню я козлам – ух и трепку им задам». Поругавшись «подзаборно», волк стучится в дверь повторно:
- Это мамочка пришла. Молочка вам принесла.
- Голос звонкий. Это мать – надо дверь ей открывать.
- Стой, смотри ты в щель под дверью – черный волос. Я не верю. Нашей мамы волос белый. Это волк пришел обедать.
Отвечают волку дети:
- Зря старался – веры нету. Зря выкидывал коленца - коллективный интеллект не под силу отщепенцам. И от наших от ворот, вам, волчара, поворот. Ты б уже отсюда смылся – все равно обед накрылся.
Волк тотчас бежит обратно. Весь в раздумьях неприятных. Что же это за напасть – ведь с такими кренделями можно с голоду пропасть.
Я придумал – выход есть. Нужно перекрасить шерсть.
Через час, в листве густой, волк, от всех зверей скрываясь, брел опять к козлятам в дом, белой шерстью выделяясь.
Мама ваша пришла – молочка вам принесла.
Дверь открыта – волк внутри.
Все, ребята, сэляви. Чтоб себя не утруждать – лезьте сами ко мне в пасть. Не пойдете добровольно – буду силу применять. В этом деле важна скорость. Да и очень тянет жрать.
Завершив свой монолог, только лапой за порог, хвать козленка, хвать другого – в пасть обоих. Что такое? Шесть уж в брюхе копошатся, не пора ль отсель смотаться? Вдруг охотники нагрянут – эти ж гады не отстанут, пока шерсть не продырявят. Ноги тяжко передвигая, улыбаясь и икая, волк смотался из избы, понаделав там беды.
Из последних из силенок, из-под шкафа, тихо блея, вылез маленький козленок, самый младший их ребенок.
- Ой, вы братцы, дорогие. Ой, козлятки молодые. Как же это понимать? Кто же опыт поколений будет мне передавать? Не смогли свои вы тушки от преступника сберечь. Если тщательно подумать, то из этого убийства можно выгоду извлечь. Я теперь сиротка бедный – я единственный наследник состояния козы. И моя наследства доля увеличилась в разы.
Тут к избушке мать походит, задыхаясь на ходу, попой чувствуя беду. Двери в доме на распашку, все в избушке вверх тормашками. Опустевшая изба говорит красноречиво то, что здесь была борьба. Ее младшенький сынок все рулеткой здесь обмерил, пройдя вдоль и поперек.
- Так, сюда поставим примус. Примус в доме – самый цимес. Здесь двуспальную кровать, чтоб с подружками играть. Пианино продадим – ни к чему мне, понт один. Музыкального гиганта волк сожрал со всем талантом.
- Почему постель измята? Что случилось, где ребята? Где мои козлята-крошки, их не видно у окошка. Почему такой бардак в доме – надо все убрать.
- Понимаешь меня, мать. Тут такой случился шухер, в двух словах не рассказать. В общем, волк их всех покушал. Я ж твои наказы слушал, затаился под диван, когда серый их жевал. Ты, маманька, нос утри, понимаешь, что случилось? Нас не семь, не пять, не три. Весь козлиный твой приплод волк сожрал в один заход. Так что я теперь один, твой наследник, младший сын.
- Ой, вы деточки мои. Я так сильно вас любила, всех лелеяла, холила. Все прекрасные собой, а особенно шестой. Все умны как на подбор, а особенно второй. И таланты хоть куда: первый, третий. Вот беда. Как, скажите, дальше быть? Для кого теперь мне жить? Надо срочно что-то делать. Иль к охотникам сходить?
Путь к охотникам лежал через горный перевал. Для того, чтобы ее просьбу быстро рассмотрели, коза все предусмотрела. Чтоб карательный отряд в лес за волком отослать, две бутылочки перцовки, две коробочки махорки были к просьбе в самый раз. Ведь известно всем на свете: не подмажешь – не поедешь.
Просьбу быстро рассмотрели, прочитали, утвердили. И пока там «суть да дело» - на троих сообразили. Завязавши башмаки, в путь собрались мужики, ибо медлить в этом деле вовсе даже не с руки.
Волк особо не скрывался – он в теньке, в кустах валялся. И примерно к воскресенью ждал конца пищеваренья. Шутка ль дело, шесть козлов – организм к такой подставе вовсе даже не готов. Нужно, чтоб там все сложилось, коксовалось, уплотнилось. Наш карательный отряд, к встрече с этим супостатом был, конечно, очень рад. Волк, напротив, испугался, хвост поджал, к земле прижался:
- Извините, заблуждался. Жрать хотел, проголодался. Я ошибку осознаю – отпустите, умоляю. Бог свидетель моих слов: обещаю, что не буду, есть ни белок, ни козлов.
- Прекращаю я дебаты. Цельтесь в голову, ребята. Поскорей его убейте, только пузо не заденьте. Там внутри мои ребятки, мои бедные козлятки.
Как обычно здесь бывает – волк конечно умирает. И контрольным, точно в ухо, волк лишен не только слуха. Волку пузо раскроили, от дерьма козлят отмыли. Веселятся и ликуют, только младший сын горюет. Его радужные мысли оборвал контрольный выстрел. Его праздничный пирог вновь разбит на семь кусков.
Тут и сказочке конец. Опускаем занавес.
2007 © juriy
