- Мамааа, ну мам, а игрушки бывают живые, ну хоть иногда? – уже двадцать
минут маленькая девочка донимала свою маму в отделе игрушек. Она перебегала от игрушки к игрушке, хватала их и бежала к маме уточнять, а вдруг…
- Нет сонц, игрушки не бывают живыми, - каждый раз отвечала уже порядком
утомленная молоденькая мамочка. Эта игра её забавляла но начинала уже надоедать, и каждый раз когда ей казалось что она вот вот уже разозлится дочурка снова подбегала тряся своими белокурыми хвостиками с новой игрушкой в руках и начинала звенеть задорным детским голоском. И всё что она могла сделать в ответ это невольно улыбнуться и сказать малышке, что игрушка снова не живая.
Алинка, так звали девочку, была приглашена на день рождения мальчика, с которым они были в одной группе детского сада. Вот мама и привела ребёнка выбирать подарок. Но выбор порядком затянулся, Алина хотела что-то особенное и непременно живое. Так и переходили они от стойки к стойке, мама уже мысленно представляла масштабы истерики которую закатит дочка если они ничего не выберут, когда неожиданно в отделе появился незнакомец. Он тоже начал перебирать игрушки, но каким-то странным одному ему понятным способом, он брал игрушку, несколько секунд тряс её, подносил к уху и видимо вслушивался.
Нурсалий Аглымбеков, старый монгольский шаман, приходил в этот отдел далеко не первый месяц, после приезда с Монголии он бегал из одного магазина в другой и выбирал игрушки для своих таинственных обрядов. Но снова и снова он уходил расстроенный и недовольный, ему не попадалось ничего подходящего. Игрушки были злыми бездушными, он видел, что создавали их без любви, без желания сделать ребёнку приятно, в них не вложили душу, их призванием был простой заработок денег, так ненавистный Нурсалию. Со слезами на глазах он вспоминал, как из простейших кусков кожи и соломы он делал детям чудесных кукол, которым они просто не могли нарадоваться.
Нурсалий собрался уже было развернуться и уйти, когда к нему подбежала маленькая девочка с гигантским плюшевым медвежонком, который был почти с неё размером и спросила, - Дядь, а медвежонок живой? – Нурсалий опустил взгляд и улыбнулся, на него смотрели большущие глазки, в которых было куча надежды, что ну вот наконец-то, она нашла то что ищет.
- Ну конечно живой, только не сжимай его так сильно, ему же больно, - ответил
он и присел перед девочкой, - только оживают они по ночам, когда такие маленькие дети как ты уже ложатся спать.
- Ух ты, спасибо, спасибо, спасибо, - прозвенела Алинка попрыгала несколько
секунд , и радостно крича побежала к маме. – Вот мам он, живой мы его берём!
Мама улыбнулась, облегчённо вздохнула и хотела взять медведя в руки но тут же услышала, что мы уже взрослые и сами в состоянии носить подарки.
Нурсалий наблюдал за разговором и улыбался, так приятно снова подарить ребёнку кусочек счастья. Когда мама с девочкой ушли, он обвёл взглядом отдел игрушек, прикрыл глаза и тихо сказал, - Сегодня вы живые! – Лёгкая рябь прошла по воздуху, Нурсалий взял с полки оловянного солдатика и снова поднёс к уху, удовлетворённо улыбнулся и пошел к выходу. До закрытия магазина оставалось 15 минут…
Погасла последняя лампочка, охранник совершив свой привычный обход, направился в подсобку, там пробежал взглядом по экранам наблюдения и привычными движениями свернул видео картинку, нацепил наушники, поудобнее умостился в кресле и запустил игрушку, он двое суток ждал своей смены, - Вот уж воистину, работа должна приносить удовольствие, -промычал он, и ушел в виртуальный мир до утра.
- Да уж должна, - прописчал голосок на дне громадной корзины с игрушками.
- Да раздвиньте вы свои сраки, пустите к свету животные, - из неожиданно ожившей корзины, в которой копошились, десятки разноцветных гомонящих игрушек, вылезал расталкивая всех маленький зелёный осьминог.
- Да уж сказал, животные, на себя глянь, мутант-многохуй! – распахнув
маленькой ножкой, свою розовую коробочку на всеобщее обозрение грациозно вышла барби. Ручкой барби поправила свою прическу и пошла в направлении своего дома, вульгарно виляя бёдрами, было видно что первые шаги даются ей с трудом, но марку позорить она не могла.
- Смиррррно! – прокомандовал командир оловянных солдатиков, - Рррравнение
на барби! Троекратным сиськи покажи, папррриветсвуем барби!
- СИСЬКИ ПОКАЖИ!!! СИСЬКИ ПОКАЖИ!!! СИСЬКИ ПОКАЖИ!!! -
прорычало два отряда солдатиков.
- ЫЫЫЫ, - подытожил командир, пуская слюну на китель, просто пожирая
глазами барби, которая в испуге заскочила в домик и закрыла за собой дверь.
- На абардаж! – скомандовал главный, и махнул шашкой, в сторону вино-
водочного отдела, - через вино водочный, мои бравые камрады, я пока не знаю, что это такое но чёткий посыл почувствовал. На ллллево! Шаааагом марш! - и не спуская глаз с домика солдаты направились в путь, теперь каждый из них пускал слюну, и тупа улыбался, - Песню зааапевай! – снова скомандовал он.
- Май хамп, май хамп, май хамп, май хамп, май хамп, - затянули салдаты
песенку.
- Суки нет, та ненадо, ну что же вы делаете!!! – кричал на верхней полке
неваляшка, с каждым шагом солдатиков раскачиваясь всё больше и больше. – Ааастааанааавииитеесь! За что!? – на его пластиковом лице выступили слёзы. – и вот так мне суждено провести мой первый день жизни?!?!
- Поверь мне, это ерунда, лучше болтаться туда сюда, куда страшнее родиться
страшным многохуем, даже когда не знаешь, что это такое! – прописчал осьминог и полез подальше от шума в темноту под полку, - боже, какие они все дураки, и неучи, и… - он перевёл взгляд на домик барби, на секунду задумался, - и бляди!
Тем временем, вернувшиеся из пивнухи служивые начали приступ домика барби, вернулись они не с пустыми руками, большой гусеничный танк буксировал ящик пива, слегка присыпаный бутылочками водки, часть пива была тут же вылита в гламурненький бассейн, и слегка разбавлена водочкой. Начались купания!
Первым в домик ворвался командир, уже с трудом удерживая равновесие, он влетел внутрь и набросился на барби! – Говорили тебе покажи сиськи, - рычал он срывая с неё розовые одежды, барби орала так, что половина игрушек закрыла у кого чем было уши. Корзину мягких игрушек привело в восторг то, что многохуй, закрыл уши хуем, корзина дружно зааплодировала!
- Ха блять! – распахнув ногой дверь, за порог выскочил довольный командир,
- Ура блять! – Прокричал он и победно взмахнул над головой, двумя розовыми
пластмассовыми ногами барби, - теперь не убежит!
- Урррааа! – вторили ему солдаты и в мгновение ока выстроились в длинную
очередь!
Из домика не переставая доносился дикий вопль разодранной куклы. Когда первый солдат собрался уже было сделать шаг в домик, оттуда вылетела широким шагом барби, уронив ошарашенного солдатика на пол. – Ахуеть! - подытожил он, провожая взглядом существо стремительно уносящееся в даль.
- Хы двучлен, - прокомментировал осьминог. – Дураки.
- Проебали! Упустили! – размахивая чужими ногами, орал командир, - всех на губу отправлю, в многохуев превращу! В погоню, разделиться по пять душ и искать!
- Сууууукииииииииии!!!! – не унимался неваляшка, наматывая уже наверное
тысячный круг, - остановиииите!
- Идем, уже идём, друг, мы тебя спасём, - к неваляшке крались близняшки обезьянки.
Неваляшка понял что он обречён, и пока обезьянки поняли в чём суть остановки, неваляха понял две вещи, что такое амплитуда и то, что он попал в ад.
Командир тем временем осознал, что он был в раю, размахивая руками свежепойманой барби, он приветствовал всю игрушечную братию. Пьяные солдаты играли в футбол головой барби, другие солдатики её грубо ебали, благо дырок теперь хватало на многих.
На футбольном поле солдаты носились за мохнатым мячиком который беспрерывно визжал и старались стукнуть так сильно чтоб он заглох раз и навсегда! Командир болел за голову, и строил планы ебли с головой, то есть мячом.
Словарный запас головы барби оказался гораздо обширней чем у барби целиком.
Странно, подумал командир. Неожиданно на поле возник опасный момент, но после удара нападающего визжащая поебень угодила в перекладину ворот и укатилась далеко за поле. Покатилось под полки с игрушками и прикатилась, к осьминогу.
- Блядь! -сказал осьминог, и сожрал голову.
Обезьянки вошедшие в кураж, продолжали кружить неваляшку с утроенной
энергией, дюрасел хуле…
- Та лучше бы меня меня порвали и выебали, чем так здохнуть! – рыдал
неваляшка.
- Легко! - хором ответили солдатики. – и дружно потопали в сторону неваляшки.
Праздник души и тела нарушило появление охранника. Онемевший он тёр глаза и не верил им.
-О Гулливер, мачи его ребзя! - заорал командир, и игрушки бросились вязать его по рукам и ногам. Охранник неистово заорал и попытался бежать, но хитрый многохуй впился ему всем телом в лицо, неваляшка запущенный обезьянками с верхней полки, летел и источал слова благодарности своим спасителям, от точного попадания в голову неваляхи в голову охранник рухнул на землю, остатки барби ему запихнули в рот, чтоб не орал, хотя он уже и не орал. Он лежал и охуевал, слегка укакавшись.
В этот момент в магазине появился первый луч солнца, игрушки стали падать на пол, осьминог слетел с лица охранника, и упал рядышком. Всё затихло, последней замолкла голова барби.
Его нашла утром уборщица, он лежал на полу среди беспорядочно разбросанных игрушек, рядом с полупустым ящиком пива и бассейна с ним же, в куче собственных фекалий. Лежал и очень тихо молчал. Сначала его уволили за пьянство на рабочем месте, а потом поместили в дурдом.
Друг Алинки отлично отметил день рождения, и её подарок – живой медвежонок, ему понравился больше всех. А Нурсалий теперь сам делает детям игрушки. Злые игрушки в которых не вложили любовь, плохой подарок ребёнку…
