Домашней скотине нужно готовить. Поросятам чтобы они набирали сало необходимо варить похлебку из картошки, остатков хлеба и комбикорма. Ответственность за приготовление лежала на мне. Готовилась пища во дворе, на старой ржавой печке. Комбикорм держали в кладовке на веранде. Чтобы я не рассыпал его по полу по причине своей криворукости, отец пересыпал его из мешков в высокую узкую бочку. Рядом с бочкой, на стене висел металлический ковш для зачерпывания корма.
Летний день, я как обычно занят приготовлением пищи. Иду в кладовку с ведром чтобы набрать комбикорма. Захожу. Кладовка не освещена. Свет попадает в комнату сбоку из небольшого окна.
Беру ковш, перегибаюсь через стенку бочки. Вижу на дне, в тени, непонятное черное пятно.
Замер.
Пятно метнулась в мою сторону. Лапами бежит по стене, когтями пытается зацепится за гладкие деревянные стенки, со шкрябающим звуком добегает примерно до середины бочки, инерция прыжка заканчивается. Крыса падает вниз. От внезапности произошедшего я с перепугу отскочил больше чем того следовало, ударился головой о висевший бак. Роняю ковш на пол.
В глазах искры, темные круги. Потер голову, отпустило.
Я аккуратно заглядываю через борт. Она лежит на дне бочки, не шевелится. Понимает что в тени. Я улавливаю черные блестящие шарики, смотрит на меня. Эта крыса, как и многие деревенские крысы живущие около скотины - огромна. Занимает четвертую часть дна бочки, хвост кольцом.
Смотрю на нее - изучаю. Ощущаю смешанные чувства страха и отвращения. Крыса не подвижна. Затаилась. Я решаю выйти. Как только отворачиваюсь, резкое шкрябание по стенке бочки, я от страха шарахаюсь в сторону выхода, запинаюсь о порог, вываливаюсь на веранду.
Крысы наделены не слабым для животных интеллектом. Существам которым постоянно приходится бороться за свое выживание следует быть умными. У нас вся кладовка и стайка были заставлена капканами, но попадаться туда они не хотели. Крысы хорошо понимают что такое капкан и как с ним работать. Эти твари проворные, в момент когда механизм капкана срабатывал, они успевали отскочить вверх, часто уже с салом для приманки. Максимум что мы в этих капканах находили, это отгрызанная крысой собственная лапа.
У нас были кошки, но с крысами откормленными на комбикорме, они предпочитали не связываться, и правильно делали. Деревенские кошки мелкие и худые они ловят мышей. С громадиной которая сейчас лежит в бочке кошка может и справиться, но рисковать не стоит.
Крысы этим летом проявляли удивительную наглость. В стайке они чувствуют себя хозяевами, скотина боится их. За пару недель до случая с бочкой, отец пожаловался что приплод последнего опороса не набирают вес и худеют. На следующий день я иду с утра в стайку, вываливаю им еду в корыто, собираюсь за сеном для коров. Краем глаза вижу что поросята вместе с их матерью стоят в углу и не притрагиваются к еде. На свиней это не похоже. Заглядываю через ограду. С десяток огромных крыс свесив морды в корыто жадно жрут. Я палкой постучал по доске, они посмотрели но от корыта не отошли. Наевшись, крысы уходили, на их место приходили новые. Свиньи не подходят. Я понимаю что у крыс тут свой закон. Рассказал об увиденном отцу. Признался ему что сам боюсь крыс, а они меня похоже что нет. Я не могу сам справиться. Отец отнесся с пониманием, решил кормить поросят сам, караулить с лопатой пока те едят. Помогло.
Через пару дней, с утра нашли одного из поросят обглоданного наполовину, даже мать свинья не защитила его, да и вряд ли пыталась. Этот акт был явно устрашающего характера. Они решили нас проучить, продемонстрировать, кто в стайке хозяин.
Отец мой с самого детства - охотник, разумеется - отличный стрелок. Взял ТОЗ - мелкашку, с нежным именем “Бердана”. Поставил возле двери детский стульчик раскрашенный хохломой, сел. Ждал не долго.
Как обычно это происходит с крысами, после смерти первой, остальные затаились. Пошел в другую стайку. Повторилось, один труп, далее тишина. Пошел к баранам - аналогично. Повторял несколько дней пока крысы не перестали выходить в открытую. Батя всю жизнь прожил в деревне и суровость деревенских людей иногда переходит через границу нормы. Он просолил трупы крыс и развесил их на проволоке в каждой из стаек. Видимо данные методы применялись предками, а может он сам придумал, не знаю. Надо сказать крысы стали не столь наглыми. Увидеть теперь их можно было только боковым зрением и только на миг. От былой вальяжности не осталось и следа.
Правда этот устрашающий эффект действовал и на меня. Все это страшно меня угнетало, висят крысы с раскрытыми зубастыми ртами. Вдруг какая то из них начинает раскачиваться. И ты не можешь понять то ли ветер, то ли тебе просто кажется.
Постоянно в пол глаза следишь за темным углом, воображение начинает подрисовывать реальность, оттуда на тебя смотрит морда. Волосы на затылке встают дыбом, приглядываешься, морды нет. А была ли морда? На все шорохи реагировал панически, иногда мне приходилось настраивать себя по нескольку минут чтобы просто войти в стайку.
В этой наступившей тишине, чувствовалась загадка и таинственность. Я переоценивал их интеллект и мне казалось что крысы явно что-то замышляют против меня. Труп поросенка еще не выходил из головы и добавлял красок в мою параноидальную картину. Мне было не так страшно когда крысы свободно ходили по стайке, чем сейчас.
И вот, спустя неделю этой крысиной войны, я встречаю свою в бочке.
Отряхнулся после падения. Вышел на улицу. Сел. Думаю.
Готовить еду надо. Крысу отпускать не хочется. Если ее оставить, она испортит бочку. А может использовать ситуацию как шанс, встретится со своими страхами? Доказать самому себе что я смелый? В том что я справлюсь, меня убеждала кажущаяся простота. Рассуждал: крыса в ловушке, выскочить из бочки не может, она одна и, что самое важное, в кладовке почти светло. Я управляю ситуацией. Замочу крысу на изи.
Задумался об инструменте. Прикинул деревянное весло которым мешали еду при варке скотине. Весло легкое, практичное, НО оно не достаточно брутальное, весло вообще не оружие. Расправа должна быть кровавой. Я хочу видеть фатталити, мне нужна слава крысоборца. Пусть остальные твари знают что я опасен.
Следующий претендент - приваренное топорище к металлической трубе при помощи которого зимой отколачиваем лед с дорожек. Оружие прекрасное. Суровое. Потренировался как буду рубить крысу сверху вниз. Слишком тяжело, веса в оружии килограмм 10, сломаю дно бочки, да и не могу его как следует разогнать для удара, не подходит.
Следующее. Дубина - толкушка которой толчем картошку в баках. В руке идеально, размер до моего живота, сверху диаметр черенка, снизу плоскость шириной сантиметров 20. Тяжеловата, но блин, эта хрень как будто создана для расплющивания крыс. Помахал, чтобы привыкнуть. Убил несколько воображаемых крыс, все они разлетелись с брызгами как будто пирожные.
Иду в кладовку.
Заглядываю в бочку.
Ждет.
С борьбе с воображаемыми крысами я был явно смелее. Пока выбирал оружие и представлял себя победителем, забыл что крыса настоящая и такая огромная.
Смотрю на нее.
Она в тени, задрав голову, смотрит на меня.
Я перестаю верить в свои силы, я опять слабый… Может просто накрыть крышкой и ждать пока отец придет с работы? Нет, прогрызает стенку и сбежит. Да какого хрена я вообще думаю? У нас тут вообще-то война идет. Нужно убить крысу столько раз сколько ее увидишь. Я уже принял решение, сейчас просто нужно этому решению следовать.
Заношу дубину чтобы начать “толоть”. Целюсь. Резко опускаю дубину на крысу. Внезапно она начинает визжать тонко и громко, я не ожидал такого, я даже не знал что крысы вообще визжат. При этом, она быстрее чем успевают следить мои глаза, отскакивает в сторону на стенку бочки, отпрыгивает обратно на дубину и по ней начинает быстро карабкаться вверх к моим рукам. Она поняла что по грубо обработанной топором дубине, можно подняться, я же этого даже не предположил. Мой мозг, от страха как будто отрубается. Я начинаю мычать как глухой. Действую на инстинктах, едва подняв дубину, с силой ударил ее об дно, чтобы стряхнуть крысу. Красы слетает, и тут же опять на дубину. Я не успеваю поднять, как крыса уже опять бежит к рукам. Все повторяется. Она почти не замолкает. Наверное потому что бочка дает акустический эффект меня глушит от ее воплей. Лицо мое перекашивает от страха и напряжения. Я бью без остановки. Поднимаю, бью. Поднимаю, бью. Она не сдается. Отпустить дубину мне страшно, уверен что когда она выберется, прыгнет прямо на меня.
Крыса начинает хитрить, в начале бежит по стене, когда я пытаюсь вытащить толкушку она прыгает на нее, я путаюсь, вместо того чтобы ударить дубиной о дно, пытаюсь ударить о стенку. Это слишком долго. Она выбегает из тени бочки на свет. Я вижу ее прямо у своего лица, выпученные черные глаза, шерсть с коричневым отливом. Открытая пасть, в ней два темно-коричневых зуба с обеих сторон. Она визжит в 10 сантиметрах от моего лица. На руках сжимающих дубину я почувствовал ее усы. За тем холодную, когтистую лапку. она пробежала по рукам вверх. Я жмурюсь, боюсь что она прыгнет мне на лицо, рывком выдергиваю дубину из бочки одновременно с ее прыжком. Крысу подкидывает в потолок, она сильно бьется об него, падает прямо у моих ног. Я вместо того чтобы раздавить ее ударом сверху, пинаю ее как футбольный мяч, но все слишком быстро, силы в ударе нет. Она бьется об порог кладовки. Крыса контужена. Живая, в сознании, но не может понять куда ей бежать. И вместо того чтобы вернуться в кладовку где миллион мест чтобы спрятаться, перелазит через порог на веранду. Перелезла. в 10 сантиметрах от двери развернулась на 180 градусов уперлась в стену и встала на задние лапы. Я выхожу за ней следом, в руках дубина. Заношу оружие не как толкушку, а как топор. Разбиваю висящую в коридоре лампочку вместе с патроном. Плевать. Со всех сил опускаю дубину на крысу. Мажу не потому что увернулась. Мажу потому что криворукий. Со всей дури бью в паре сантиметров от нее. Руки отбивает страшно. Дубина отлетает в сторону я зажимаю висячие кисти подмышки. Крыса смотрит по сторонам, и идет в сторону уличного выхода на свет. Я оглядываюсь в поисках чем бы ей приложить. Вижу валяющийся на полу ковш для черпания комбикорма. Онемевшими руками беру его. Возвращаюсь. Крыса уже почти добралась до порога. В правой руке у меня ковш, я подхожу к ней сзади. Нет ни жалости не сожаления. Только адреналин и уверенность в том что должен сделать.
Заношу ковш.
Бью.
В крысе слабо хрустит. Ее лапы разъезжаются в стороны. Лапы начинают двигаться. Крыса как будто плывет, только очень медленно. Бью ее еще несколько раз со всех сил, пока ручка ковша не отваливается.
Я иду в стайку. Возвращаюсь с совковой лопатой. Щепкой загружаю тело крысы на нее. Несу во двор к печи. Открываю металлическую дверь, закидываю трупп на угли. Сажусь на чурку напротив, смотрю как горит крыса и думаю, каким образом буду чинить ковш.
