Где-то в середине девяностых прислали нам практиканта – японца. Цель приезда – сделать «market survey», что значит «изучить, так сказать, рынок» Зачем его отправили в Пермь? Да не зачем, просто заебал он всех в Москве – ходит, шароебится между столами и работать мешает. Вот и отправили его с глаз долой. В то время, «любимым» и «особенно ценным» сотрудником, меня было сложно назвать, поэтому мне была оказана высокая честь - сопровождать этого «непришейкпиздерукава» в славный город Пермь.
Есть такая практика в международных корпорациях – отправлять в «поля» практикантов. Студентов, заканчивающих свой буржуйский вуз, либо после годичного изучения русского языка в МГУ или ЛГУ. Это делается, в надежде, потом получить подготовленную к местным условиям «молодую смену» японских специалистов здесь в России.
Мы были ровесники. По фамилии или имени его никто не звал, потому что правильно произнести это для русского человека было так же сложно как Дину (так сократив его имя раз в пять, все его называли) было невозможно произнести слово «ГлавСпиртТрест». Именно этой водки я решил взять, дабы скоротать время в раздолбанном вагоне поезда. Некоторые вещи в русских поездах заставляли чувствовать Дина зажатым, а иногда откровенно пугали. Например, имея намерение сходить в сортир, он сомневался – как можно справлять нужду в обоссанную лязгающую и управляемую педалью, дырку в полу, именуемую нужником. Вначале, он долго пытался пристроиться в умывальник, приняв его за унитаз. Спасло только то, что умывальник, для его роста, стоял слишком высоко.
Словом, тогда мне казалось, что водка была просто необходима. Японец оказался славным малым. Смешно выговаривая русские слова, он, тем не менее, обладал очень живым умом и блестящим чувством юмора. На тот момент, уже поработав с японцами год, я знал, что «сообразительность и чувство юмора не так часто встречаются среди них. Это - безусловно, очень усидчивая, преданная своему делу и в высшей степени дисциплинированная нация, но смекалка и чувство юмора - это не про них. Насчет хваленой Задорновым русской смекалки – чуть позже.
Тем не менее, японцы очень забавный народ. Вот один интересный момент. Особенность в произношении. В японском языке отсутствует звук «Л». Поэтому, начиная изучать любой из европейских языков, они оказываются сильно сконфужены этим фактом и часто путают в словах звуки «Л» и «Р». Быстро привыкнув, почти никто в офисе уже не ржет над такими перлами как: «Я посрал тебе факс», над фразой «Лошин пипол» - имеется в виду «Russian People», или наконец, 70% японцев, пытающихся говорить по-русски, - скажут «нужна ублять», показывая уборщице на то - что «нужно убрать».
Итак, мы начали бухать в купе, затем переместились в ресторан. Там скучали две толстые буфетчицы, которым было интересно пофлиртовать с живым японцем, да еще и немного говорящим по-русски. Я же получил возможность, уссываясь в душе, наблюдать за происходящей беседой и неуклюжими попытками снять работницу общепита. И как мог «помогал» Дину, вспоминая все особенности его произношения.
Во-первых, мне было интересно – что получиться, если скрестить пьяного японца с толстой буфетчицей из деревни «Гадюкино». Во-вторых, просто хотелось поржать. Съем выглядел так. На салфетках я писал Дину латинскими буквами выражения – которые помогут «влегкую» снять «лусскую девушку».
Получилось примерно следующее:
-Дин, когда поезд остановится, скажи ей – «POSHLI NA PERRON»
Получилось «иди, посри на перрон». Она ему – «за каким мне на перрон то срать»
- Дин бормочет мне на английском – как сказать, что у нее, наверное, большая душа. Пишу ему на салфетке. Дин читает, тщательно проговаривая каждое слово, «просто у тебя борьшая жопа». И все в таком духе. Затем я отпросился в туалет, давясь смехом. А когда вернулся, Дин стоял у закрытой двери ресторана и старался прочитать какой-то message на салфетке. Я взял салфетку в руки и прочитал «Пива нет, ресторан закрыт, ты козел шипилявый, а твой друг просто мудак».
На этой минорной ноте мы отправились в свое купе. По счастливому совпадению, мы ехали одни. Пока я тщетно пытался раздеться или хотя бы снять туфли, Дин умудрился сделать из той самой салфетки какого-то лебеденка, вернее «ребеденока». Затем он отправился его дарить сонной проводнице, которая в то время уже давно спала и никак не могла вкурить – нахуй к ней приперся пьяный в жопу японец и тычет в морду какой-то мятой салфеткой, мямля «ребяденок», «надо блят ребяденок тебе».
Ночью мне снилась толстая буфетчица, которая стояла у барной стойки и назидательно говорила, почему – то голосом моей жены: - « зачем же ты так нажрался, скотина….»
Посреди ночи, меня разбудило жестокое и настойчивое намерение моего организма немедленно проблеваться. Времени на принятие решения было всего пару секунд, поэтому, не долго думая, я схватил первое, что попалось мне под руки – то есть ботинок Дина и излил, туда все, что накопилось за этот трудный день.
Утро, как обычно бывает после веселого вечера, не заставило нас особенно улыбаться. Я открыл глаза, услышав настойчивое бормотание на непонятном мне языке. Дин угрюмо рассматривал свой ботинок, в который он уже попробовал засунуть ногу. Если бы я жил в Викторианской Англии и в те времена писал эту историю, то я бы, наверное, сказал, что «…Дин не был счастлив ввиду сложившейся ситуации». Однако, надо сказать, что Дин просто охуевал из-за того, что кто-то (а я сказал, что это он сам) наблевал в его единственную пару обуви и теперь он хуй его знает как выйти из поезда. Видимо примерно так переводился его монолог на японском, из-за которого я проснулся. Дин был похож на японского летчика времен второй мировой войны, который полетел вместе со всеми бомбить американский Перл Харбор, но сцуко, перебрав накануне сакэ, заблудился и нечаянно, немножко побомбил свой японский остров Иводзима – между прочим последний, блять оплот императора. Я еще зачем-то сказал ему, что мол, проводницы народ бедный, предложи ей долларов 50-70, она глядишь, и вымоет твой ботинок, типа им не впервой. Через пару минут отмывать надо было всего Дина. Было только 7 утра и магазины были еще закрыты. Я пошел по поезду с целью найти какую-нибудь обувь для Дина.
Через час из такси вылезли два «исследователя рынка» отправленные из столицы. В гостинице на ресепшн в это время происходила пересменка, толпилось человек 10 разных людей, которые как один повернули головы, чтобы наблюдать - как гостиницу вошли два человека. Один высокий, но очень помятый мужчина славянской наружности, Второй маленького роста, на вид японец в отглаженном, но облеванном костюме, на плече он держал зонтик, на котором связанные между собой болтались ботинки. Обут он был в белые тапки, с красноречивым логотипом гостиницы «Интурист».
