…под полом что-то скреблось. Митяй, порывшись в хозяйственном хламе, выкопал ржавую приспособу - что-то среднее между маленьким ломиком и большой отверткой – нахмурился и начал вскрывать пол.
Половицы противно взвизгнули и выгнулись уродливым горбом. Хлынувший в проем дневной свет разогнал полумрак и выхватил озорным пятном запыленную тряпичную Бабушку. Царапая синими когтями по коричневому дереву пола, Бабушка кряхтела, ее щуплое, закоченевшее тельце сопротивлялось освещению, пытаясь ушмыгнуть назад, в спасительную подпольную темноту.
Митяй озадаченно поскреб рыжую щетину подбородков и хмыкнул про себя что-то нечленораздельное. Бабушка засучила ногами: в руки к Митяю ей не хотелось. Изловчившись, Митяю удалось схватить холодную Бабушку за ее седые космы. Одно спорое движение - и вот - высохшая, не совсем живая Бабушка, выставлена на всеобщее обозрение. А ведь ей уже год, как полагается лежать на двухметровой глубине сельского погоста.
- Оп-па!- сказала жена Митяя - Алена.
- Ух ты! – сказал старший сын Митяя – Вадим.
- Ебануцца…- меланхолично заметила пятилетняя Варька и схлопотала увесистую родительскую плюху.
- Митяй, так мы ж это, того, …Бабулю-то… о прошлом году, вроде, как бы и схоронили? – озадаченно пожевала Алена губастым ртом.
Бабуля зашуршала, вздохнула жалобно, взмахнула веточками рук, и снова безуспешно попыталась юркнуть под пол.
- Стоять! – зычно гаркнул Митяй.
Варька обдулась прямо в новые секонхендовские колготы.
Бабуля зыркнула на зятя зло своими молочными зрачками, но замерла кучкой хлама, притворившись интерьером неприбранной хаты.
Лет пятьдесят после войны в Малых Мороках никаких событий не было. Народ тихо вырождался по покосившимся хибарам, продавая куда-ни-попадя остатки нехитрого колхозного скарба, туго и тяжело рождался, да и помирал как-то нудно: без затей.
Дворов у когда-то зажиточного села становилось все меньше.
Дороги заплывали грязью.
Дома ветшали.
Скотина вела себя по-скотски:
1.Пухла с голодухи.
2. Брыкалась.
3. Дичала и сбегала в лес. Примеч.( подальше от унылых сельских будней).
Маломорочанские дети рождались хилыми по причине всеобщего пьянства и отсутствия культуры соития. Всю м.морочанскую пацанву можно было пересчитать по пальцам двух рук восьмипалого Дона Умберто, бывшего капитана атомной советской субмарины, скрывавшегося в М.Мороках от цепких лап мирового масонства.
Когда-то, еще будучи кавторангом Шмелевым, Дон Умберто пропил секретный судовой журнал, где в графе «Задачи» нетрезвым капитанским почерком значилось : «…три пуска по Нюерку в пони-дельник и старшыну Федосеенко - нахуй с пляжа!!!»
Ксерокопии судового журнала, широко растиражированные ушлыми кооператорами, в плохом качестве дошли прямо до Конгресса США.
Вот так кавторанг Шмелев нажил себе двух могущественных врагов, в лице старшины Федосеенко и правительства Соединенных Штатов Америки.
Суку Федосеенко экипаж недолюбливал, так как:
1. Он работал на мировую закулису.
2.Продавал Родину цэрэушным резидентам. Прим. ( в виде образцов сверхсекретного флотского сухпайка четвертого поколения).
2-а. И отказывался пить с командой.
Правительство Соединенных Штатов экипаж недолюбливал по Уставу.
Стойкая неприязнь кавторанга Шмелева к старшине по результату ознаменовалась тяжелыми увечьями последнего и убийственной докладной в штаб флотилии.
Чтобы спастись от мстительного Федосеенко и его хозяев- жидомасонов, Шмелев свалил с подлодки при первой же возможности. Мужественный кавторанг, в целях конспирации, отрубил себе отпечатки указательных пальцев и уединился на краю Малых Мороков, где и отсиживался, пережидая нешуточную жизненную коллизию. Опасаясь розыска, опальный капитан взял себе псевдоним - Дон Умберто.
Не давая просохнуть соленой морской душе, Дон Умберто щупал толстые жопы морочанских баб, пил горькую и вел преимущественно ночной образ жизни.
- Вот, значицца, такие дела, Дон Умберто.- выдохнул Митяй и занюхал черствой краюхой.- Бабушка все это время у нас под полом и шарое…проживала, одним словом.
Дон Умберто пошарил под столом, опасливо глянул в слепое окошко и достал очередную поллитровку.
- То-то я смотрю, вначале детишки пропадали, потом – кошки, теперь очередь до собак дошла? Как думаешь, Митяй?
Маленькие глазенки Митяя забегали под надбровными дугами:
- Бабуля, золотой человек была. М-да…чего ей на кладбище не лежалось? А кошки может сами пропали! Может Бабуля тут и не при чем?!
- Может. …Вот у нас на флоте случай был:
«Особо секретный случай, рассказанный Доном Умберто подсобнику Митяю после второй бутылки первача »
Служил я срочную, Митяй, на одном секретном объекте. На каком, не скажу, но это была дизельная подводная лодка, класса «Щука». Служба – не дружба, тянулась себе как говно по Мировому океану. Да и что моряку-подводнику надо? Пайку вовремя, да шконку по расписанию. Года полтора вот таким макаром я оттрубил. И все бы было хорошо, но из очередного увольнения принес нам боцман Дупин лобковую вошь…Да… Что смотришь, Митяй? Наливай – давай!
Вот вам, сухопутным крысам, кажется, что это за сусчество такое – вошь?! Тьху! Разотри и выбрось! А у нас, моряков Трижды Краснознаменного Ордена Кутузова, не скажу какой флотилии, все несколько иначе…
Короче, дупинская вошь, как я сейчас понимаю, была выведена в секретных лабораториях НАСА, чтоб подорвать боеготовность СССР. Путем заманивания боцмана Дупина на портовую шлюху Вальку, генетически – модифицированная вошь была успешно внедрена в наш дружный экипаж.
И, представь себе картину, Митяй. Вокруг – Мировой Океан, мы выполняем секретный поход на глубине, не скажу сколько, метров, к враждебным берегам Соединенных, не скажу каких, Штатов, а командир – чешет и чешет! И заместитель его чешет! И боцман…он самый первый начал чесать! И старпом! И кок! И мичмана, и матросы – все чешут…,не скажу что, потому что - это Государственная тайна! Налицо – подрыв боеготовности страны, а это уже не шутки, скажу я тебе по секрету, Митяй.
Чем эту заразу только не травили! И дизелем мазали, и волосья все посбривали.
Прикинь, на глубине, не скажу сколько, метров, тихим ходом пиздует экипаж секретнейшей субмарины, и все – лысые! Везде! И все чешутся, и чешутся. А с Большой Земли передают:
-Доложите обстановку!
-Все пучком!- передаем мы, и чешем, чешем…. Доктора отлупили четыре раза, Боцмана, вообще, хотели расстрелять, серной мази извели ведро, а мандавошкам этим - хоть бы хны. Размножаюцца, падлы…
В рубке белый налет появился. Зачерпнешь ладонью – шевелится, - они! Живучие! И когда этих лобковых мутантов стало по колено, когда они начали забивать воздуховоды, когда встал насущный вопрос : патрия или муэрте, наш героический капитан дал команду: « На всплытие!»
Поднялись мы, не скажу у берегов какой южноамериканской страны, чтобы перевести дух, собраться с мыслями, почесаться на свежем воздухе и пополнить запасы пресной воды и продовольствия у дружественного СССР, не скажу какого, режима.
Короче, наливай!
М-да…
У братского индейского народа, как водится, ничего, кроме овощных консервов, не было. Загрузились мы этой фасолью со стручковым перцем, воды пресной залили, и обратно чешем на глубину. Уже и кожи на всех почти не осталось, висит лоскутьями – чесать больно! Не до жрачки конечно, но на третьи сутки эту фасоль мы раскупорили и сожрали. Блюдо это, видать нам грузанули, потому как сами сожрать эту огненную смесь индейцы не могли! В натуре, Митяй, после ихней острой фасоли дышать, ну никак не возможно: пламень так и пышет изо рта! Мало того, что чешемся, так еще и от пищи страдать приходится…. Но, терпим! За нашу, за Советскую Родину!
Но на этом наши беды не закончились. Начали мы этой фасолью, Митяй, пердеть! А нету ничего хуже в закрытом пространстве субмарины, чем газовая пердежная атака тридцати молодых кишечников!
Командир чешет и пердит! Замком – чешет и пердит! Старпом – чешет и пердит! Не говоря уже о нас, служащих срочную – все, Митяй, пердят и чешут!
Пришлось капитану дать команду:
-Всем надеть ИДП! Не скажу что такое ИДП, но это были индивидуальные дыхательные приборы. Потому, как дышать стало совершенно нечем, а подняться на поверхность мы не могли, из-за серьезной угрозы миру. Мы ж в этом районе океана находились инкогнито.
На глубине, не скажу сколько, метров, по колено в мандавошаках, бродит в намордниках совершенно лысый исцарапанный экипаж. И пердит!
Короче, Митяй, напердели мы так ядовито, что страшными своими газами отравили всю эту генетически-лобковую фауну.
Клин, как говорится, клином вышибают! И выполнили мы важное правительственное задание совершенно по - геройски! Потому что, нет таких глубин, Митяй, которые бы своей смекалкой не покорили бы моряки Трижды краснознаменной Ордена Кутузова не скажу какой флотилии!
Короче, боцмана Дупина заслали на белым медведям, чтоб подумал на досуге о своем поведении. А капитана и всю команду наградили ценными записями в личное дело и пятью сутками гарнизонной губы. Но это – совсем другая история.
-Наливай!
- А при чем тут Бабуля?
- Вот и я говорю, Бабуля тут не при чем! Идем, посмотрим, чего с ней делать!
Какащенко
